Варвара Еналь - Пустыня Всадников

— У меня еще есть вяленое мясо, его добавим в конце. И наедимся, вот увидишь. Суп окажется таким вкусным, что пальчики оближешь, — усмехнулся отец.

— Это почему? — недоверчиво удивилась Мэши.

— Да потому, что ты устала и сильно проголодалась. Хорошее путешествие дает хороший аппетит. И спать будешь без задних ног, и даже не вспомнишь, что под спиной вовсе не мягкий матрас.

— Ну да, не вспомню… Вот как раз о матрасе и одеяле очень даже вспомню. От скалы у нас с тобой быстро спины заболят. Ох…

Мэши вздохнула, погрустнела.

— Лучше бы не вписывали они имена девочек на жребий, отец. Лучше бы сидеть нам сейчас у себя дома. И как там наш Хамийе?

— С ним все будет в порядке. Если очень уж приспичит, он выберется наружу, ты же знаешь. Так что не переживай. С ящерицей мы бы не смогли идти так быстро. А если он вздумал бы от нас убежать, точно достался бы на обед какому-нибудь хищнику.

— Как бы нам самим не достаться.

— Мы не достанемся. С нами все будет хорошо…

Неугомонный лека сунулся к огню, но тут же отпрянул, тонко свистнув.

— Это не для тебя, Лек-Ши, — строго сказал ему отец, — держись в стороне.

Лек-Ши было домашним прозвищем маленького робота.

— Он тоже первый раз видит огонь, — усмехнулась Мэши, — ему тоже интересно. Ты же знаешь, какие они любопытные.

— Ничего, пусть придержит свое любопытство. Все лучше, чем обгореть. Огонь может обжечь, и очень сильно. И ты тоже близко не суйся, а то и не заметишь, как пламя перекинется на волосы или на одежду.

— И как ты только додумался до того, чтобы развести огонь?

— Так в Плавающих домах всегда еду готовили на огне или на печи.

— А где вы столько сухих веток находили, дома-то на воде?

— А-а-а, у жителей Плавающих домов полно всяких хитростей. Мы не сухими ветками топили, мы использовали торф. Это такая особенная болотная земля. Около нас болот было достаточно, а где они, там и торф. Мы выкапывали его кусками, сушили и топили им. Еще делали из него кирпичи для строительства — это довольно удобно.

— Почему удобно? Мне кажется, что возня одна. И огонь слишком уж дымит. Гораздо лучше, когда дом прогревается от энергетических батарей. И не надо никакого торфа.

Отец только улыбнулся в ответ.

Земля казалась черной и мягкой. Ступи ногой — и провалишься по колено. Местами она вспучивалась, пузырилась и время от времени издавала глухой, утробный звук, похожий на недовольное ворчание. И вдруг из одного холмика вылез тоненький белый корешок. Зазмеился, потолстел на глазах. Вытянулся в сторону Мэши. Он полз без остановки, а за ним показались еще корни, много белесых корней. Они переплетались между собой, собираясь в причудливом узоре, в бешеном хаосе изгибов. Еще пару мгновений — и Мэши оказалась в окружении переплетенных корней.

Ей бы закричать — да в груди не стало воздуха, горло сковало ужасом. Показался впереди огромный ствол, гладенький, с легкими желтыми разводами на коричневом. Кора — словно кожа, ровная, безупречно прилегающая к дереву. Это Дерево-Гигант, это его корни плетут сеть вокруг Мэши. Дерево желает есть, оно голодно, и вот прямо на глазах разверзается ствол, точно гигантская ненасытная пасть, и мелкие острые зубки скалятся в голодной усмешке…

Мэши наконец скинула оцепенение и закричала. И тут же проснулась.

Вокруг было светло и тепло. Светило клонилось к краю леса, путаясь в верхушках деревьев. Щелкали, покрикивали вокруг мелкие ящеры и разные птички, название которых Мэши и не знала. Она лежала внутри спального мешка, и ей было жарко. Рядом, в своем спальном мешке, ровно дышал отец. Мэши всмотрелась в родное лицо и улыбнулась. У отца был высокий, выпуклый лоб, точно такой же, как и у нее самой. И вьющиеся, коротко подстриженные волосы. Лишь около шеи были оставлены более длинные прядки, которые закручивались тугими кольцами.

Мама раньше говорила, что у отца лоб ученого. Мол, у него всегда такое умное выражение лица именно благодаря лбу. Отец действительно работал с энергетическими установками, где требовались большие знания и профессионализм. Еще у отца были светло-голубые глаза и крошечная родинка рядом с носом. И небольшой шрам у виска — ударился когда-то при нападении Всадников на энергоустановки.

Мэши больше походила на мать — это в доме говорили все. Такие же зеленые глаза, тоненькие бровки и аккуратные губы. А вот лоб и волосы — это от отца. Кудри до середины спины, которые она прихватывала по бокам заколками-зажимами и которые каждое утро долго и мучительно расчесывала.