Дмитрий Емец - У входа нет выхода

– Стой, моя хорошая! Тпрру! – приказал Даня.

От лошадиного слова маршрутка начала притормаживать, но взбрыкнула и продолжила лететь вперед. Даня вцепился в руль и попытался перестроиться в крайний ряд. Руль послушался, но опять же на поведении маршрутки это никак не сказалось.

– Попробуй затормозить сцеплением! – посоветовал Сашка.

Даня кротко оглянулся на него, точно спрашивая: думаешь, сам не знаю? Выжал сцепление и, последовательно переключаясь, стал понижать передачи. Когда дошел до первой, микроавтобус лихо выехал на встречку и, бесстрашно прорезав поток, повернул на перпендикулярную улицу.

– Это бесполезно, господа! Я устраняюсь! – пафосно произнес Даня и перелез обратно в салон.

Там он сел как истукан и устроил на коленях руки ладонями кверху. Что-то, чего никак нельзя было ухватить, шевелилось в его памяти. Что-то важное, ускользающее.

В стеклянной банке, на треть заполненной водой, плавали окурки. Сквозь забрызганное краской стекло – треснувшее, с жившим в трещине подсвистывающим сквозняком – на Даню смотрел скупой и четкий красками московский двор. На солнечном диске сидела золотистая пчела и чистила лапками крылья. Даня подул на нее. Пчела взлетела и, сердито ударяясь в стекло, мячиком запрыгала к верхнему краю рамы.

– Я предупреждала: все мы умрем! – с глубоким удовлетворением в голосе произнесла девушка в черной майке. От ее голоса мороз исходил.

Кирилл коснулся пальцем жетонов.

– Послушай, солнце!

– Ненавижу солнце! – оборвали его «жетоны».

– Да не злись ты! Спросить льзя?

– НЕТ!

– Тебя никогда раньше не душили подушкой? А, солнце?

Девушка оттолкнула его руку.

– Ты что, тупой? Я не солнце! Я Алиса, придурок!

Обидеть Кирилла было невозможно.

– Придурок! – сказал он, обращаясь к себе. – Знакомься! Это Алиса, которую никогда не душили подушкой!

– Баран!

– И которая активно разучивает названия животных! – Кирилл торжествующе огляделся.

Алиса, замолчав, отвернулась. Кирилл явно считал себя победителем, однако Сашка в этом усомнился. Парень не должен сражаться с девушкой на равных и ее оружием: языком. Они существуют заведомо в разных измерениях. Ну чем орлу тщеславиться перед дельфином? Что он умеет летать? А дельфин плавает. Кирилл же вел себя, как бородатый профессор философии, который, нацепив юбку, отправился на завалинку и сказал, потирая ручки: «Ну, бабки, держитесь! Ща я вас всех переаргументирую!!!»

– Попробую выпрыгнуть! Раз телефоны здесь не ловят – может, снаружи заработают! – крикнул Сашка и рванул дверь.

Замелькал асфальт с мелкими лужицами. Сашка попятился. Он и не представлял, что они едут так быстро. Фреда, додумавшаяся все снимать, направила на Сашку круглый глаз мобильника.

– Не надо! – не удержавшись, крикнула Рина.

– Почему не надо? Надо! Прыгай! Чего ждешь? – нетерпеливо потребовала Фреда.

Сашка прикинул расстояние до газона. Травка – это, конечно, заманчиво, но промахнешься и размажешься по высокой бровке. Уж лучше асфальт. Он высунул голову. Ветер резанул его по щеке. Ударил по глазам, на мгновение ослепил.

– Когда будет тридцать километров – крикнешь! – велел он Дане.

Даня перевалился животом через водительское кресло и уставился на спидометр.

– Девяносто! Гадство! Почему нет пробок? Опа! Скоро светофор! Может, хоть слегка притормозит… Есть! Пошел вниз! Семьдесят! Шестьдесят!

– Прыгай! – Макар подтолкнул Сашку сзади.

– Крутые – вперед! – Сашка повернулся и схватил его за водолазку. Он действительно способен был вышвырнуть Макара из маршрутки, настолько тот его достал.

– Отпустил меня! – негромко приказал Макар.

– А то что?

Макар с угрозой хлопнул себя по карману.

«Блеф! – подумал Сашка. – Сунет руку в карман – улетим из маршрутки вместе!»

– Сорок! – крикнул Даня. – Тридцать пять!

Сашка оттолкнул Макара и вернулся к двери. Скорость уже не казалась такой высокой. Несколько метров пробежит, а потом будет перекатываться. Главное, чтобы водители задних машин не надумали обгонять их справа.

– Давай! – заорал Даня.

Сашка с силой рванулся в проем, и… тут случилось нечто необъяснимое. Упругая сила подхватила его и, как котенка, откинула назад. Сашка осознал, что сидит на полу микроавтобуса, вцепившись, как в спасательный круг, в ногу Макара.

«Полная защита, грустный пень! Хоть колеса отрывай – на днище доедет!» – вспомнила Рина слова Кузепыча.

Фреда оторвалась от экрана мобильника.