Вячеслав Запольских - Пожарная команда номер раз

Близнецы выбрались из кабины, выстроились на крыше цистерны и стали осматриваться. За бескрайними разливами вешних вод виднелась Москва. До нее оставалось не больше трех километров. Но как форсировать водную преграду? Какова глубина препятствия? Не рискуют ли они утопить казенную машину, если сунутся переправляться, не зная броду?

Ответов на эти вопросы у молодых пожарных не было. Зато в поле их зрения оказалась небольшая лодочка. В ней сидел одинокий москвич и, ловко управляясь одним веслом, приближался к машине, которую, между прочим, весенняя невская водица мало-помалу начала обтекать со всех сторон.

— Эй, на яхте! Отъезжайте отсюдова! — закричал он, размахивая ушанкой. — Сейчас затопит ваш спецковчег по самые «дворники»… Вон туда, на пригорок дуйте!

По колесам и по днищу застучали мелкие льдинки. Подплыла крупная льдина и саданула автоцистерну в красный бок. Ситуация становилась угрожающей. Применив казенный бинокль, близнецы изучили приветливого лодочника и с удивлением обнаружили, что это негр. Во всем остальном, кроме цвета кожи и легкого африканского акцента, он ничем не отличался от типичного москвича, каким его представляли себе шестеро братьев. То есть, кроме слипшейся от влаги ушанки, он был одет в порванный ватник и обут в изъеденные молью валенки с калошами.

Причалив к «АЦ — 40», негр ловко вскочил на капот и в качестве опытного местного жителя стал отдавать распоряжения. Он советовал отъехать на более возвышенное место, далее обогнуть огромную лужу, которую он называл лывой, взять правее, с разгону проскочить глубокую промоину, медленно пробраться по краю Кальмарова Омута, принять влево, одним мощным прыжком перескочить Аллигаторов Затон, а потом уж, едва дыша, проползти над бездной Акульей Быстрины до самой московской окраины. Там их уже ждут предупрежденные областным начальством городской мэр с ключами от каланчи, городской бизнесмен с товарищеским фуршетом и хоровой ансамбль пенсионерок «Родной бережок».

Боевая машина продолжила путь. Близнецы не решались проявлять удивление и нескромно расспрашивать своего спасителя о поразившей их странности. Потому что в армии им привили чувство деликатности, то есть обучили не задавать лишних вопросов и лучше вообще вопросов не задавать. Но лодочник-негр через какое-то время сам развеял их недоумение и рассказал, что опасный омут на Неве получил имя Кальмарова, поскольку лет тридцать назад в нем безвозвратно канул фургон райпотребсоюза, везший в Москву четыреста банок консервированных кальмаров в собственном соку. Однако относительно аллигаторов и акул никаких пояснений не дал. Армейская подготовка подсказывала близнецам, что когда-то при выполнении учебных полетов экипаж вертолета Ка–52 «Аллигатор» направил загоревшуюся машину в речной затон, дабы она не рухнула на пригородные сады и огороды. Но вообразить, будто в невской быстрине когда-нибудь поднимала перископы подлодка класса «Акула», они не решались. Все-таки это судно побольше будет, чем даже авианосец «Адмирал Горшков». Остался для братьев невыясненным и райпотребсоюз, хоть они и почувствовали, что это учреждение имеет отношение к торговле продуктами питания. Что-то вроде старинного супермаркета.

Миновав омуты, быстрины и заводи, «АЦ — 40» и ее экипаж прибыли к месту постоянной службы. Пенсионерки грянули матросскую героическую песню «Сами взорвали „Корейца“, нами потоплен „Варяг“». Мэр пытался сказать речь, но от волнения мог только несколько раз начать: «Родные мои!..», разволновался и уронил ключ от каланчи в лужу. Толпа неофициальных москвичей неотвратимо сдвигалась к накрытым столам, которые сервировал городской бизнесмен, владелец кинотеатра «Ударник». Видимо, нечасто происходили в Москве интересные события, любые перемены и новшества воспринималась, как праздник. А что такое праздник? Правильно. Это, прежде всего, дополнительная угроза возгораний при опасном скоплении народа. Поэтому молодые пожарные мгновенно раскатали рукава, подсоединили их к цистерне и с четырех углов взяли под прицел ликующую толпу, готовые в любой момент сбить воспламенение, если таковое возникнет. Лафетный ствол на кабине медленно обшаривал народное сборище, подозрительно останавливаясь на каждом курящем москвиче и на каждой не в меру рыжеволосой москвичке.

Бизнесмен, чувствуя, что горожане заждались начала праздника, вытащил футбольный судейский свисток и переливисто засвиристел. Тут же замелькали бутерброды, апельсины, зефир в шоколаде, одноразовые ложечки наполняли салатом «оливье» одноразовые тарелочки, а непонятные яства, такие, как фаршированные оливки и орешки кэшью москвичи бросали гусям и поросятам. Лодочник соскочил с машины и, выпадая из валенок, побежал к дислокации фуршета. Пенсионерский «Родной бережок» прервал свое выступление и тоже присоединился к товарищескому застолью.