Олег Верещагин - Горячий след

Кирилл убежал играть в волейбол с какой-то компанией. Девчонки тоже предпочитали загорать, лишь Маша устроилась неподалёку возле какого-то мужика, который играл на гитаре, напевал что-то, величественно кивал тем, кто кидал в его серую потрёпанную шляпу монетки — и прихлёбывал из плоской бутылки. Сперва Олег косился в ту сторону, но потом убедился, что мужик не таит никаких сюрпризов — и перестал обращать внимание.

Тимка с Данилой переползли к ещё одной компании — помельче. И теперь рыли в галечном берегу канал, вполне способный осушить Черноморье до дна. Рыли с непонятными целями, но увлечённо. Юрка, Макс и Борька практически не вылезали из воды. Плавал и Генка, причём Олег заметил, что он то и дело забывался… или наоборот — приходил в себя и вёл себя так, как должен вести в воде четырнадцатилетний парень. Димка и Артур больше загорали, только иногда окунались.

И вот теперь — Борька.

— Вон там мороженое, — указал Борька подбородком, заметив, что Олег открыл глаз.

Олег лениво посмотрел в ту сторону — в сторону рекламы пунктов проката разной разности, киосков и ларьков со всякой всячиной…

— Там много чего есть, — заметил Олег. — Думаешь, там примут золото? Или серебряные гривны?

Он уже успел присмотреться — тут были бумажные банкноты и монетки — медные и вроде бы никелевые. Золотом и серебром не пахло. И ещё пару раз по пляжу проходили парами усатые мужики в белой с красным форме — парами, без оружия, но их вид и форма не оставляли сомнений в том, что это служители закона. И вряд ли они лояльны к фальшивомонетчикам.

Борька вздохнул и побежал к морю. Очевидно, он не собирался долго расстраиваться. А вот Олег задумался. Вытащил сбережения и начал их просматривать. Мороженое мороженым, но ему лично хотелось есть. До озверения.

По соседству собралась и ушла молодёжная компания. На их место тут же подбежали не меньше десятка пацанов — лет по 10–12, чуть постарше… Они все были одеты в форму — такую Олег уже успел заметить в кучках одежды и на тех из ребят, кто раздевался-одевался — лёгкая обувка без шнурков или липучек, вроде мокасин, высокие, поверху скатанные «бубликом», серые носки, серые шорты, широкие, с чеканными пряжками, коричневые пояса, на которых висели по два-три чехла и сумочки, кофейные рубашки с чёрными погончиками и петлицами и какими-то нашивками, синие галстуки, белые кепи с эмблемами и серыми козырьками… Покидав всё это в кучки, мальчишки с радостным воем устремились в воду. Вслед им весело ругались.

Впрочем, один остался. Он стоял на колене, быстро накачивал складным насосом лёгкий мяч, поглядывал на своих купающихся друзей и явно стремился поскорее к ним присоединиться. Бросил насос, заткнул ниппель мяча, упрятал его внутрь, вскочил, стукнул мячом о гальку… и увидел в руках Олега монеты.

— Ух! — он присел рядом, не выпуская из рук мяча. — Вот это мо-нет-ки-и… Откуда такие? — он быстро посмотрел на Олега.

— Нашли, — буркнул Олег, не склонный разговаривать. Но мальчишка не обиделся и не удивился:

— Вот это здорово, я ни разу таких не видел…

— Женька-а! — окликнули его. — Ты чего-о?!

— Держите! — он ловко выбросил мяч в воду — сидя, пинком из-под себя. — Я сейча-ас! — а сам снова посмотрел на Олега. — Хочешь поменять?

Олег посмотрел на него с любопытством. Надо же. Мальчишке было лет двенадцать, не больше. Худой, коричневый от загара. И так запросто говорит с незнакомым старшим парнем…

— Вообще-то нам просто деньги нужны, — сказал он. — Мы тут с приятелями… в походе. Ну и поиздержались.

— А вожатый? Или вообще кто там из старших с вами? — удивился мальчишка. Олег понизил голос:

— Никого. Мы одни.

Глаза мальчишки стали круглыми:

— Од-ни-и?!

— Ну да… — Олег огляделся. — Мы из… Тамбова, — мальчишка не удивился — ага, есть такой город тут… Дома все думают, что мы в лагере… — снова нет удивления. — А мы махнули сюда. Пешком, на попутках… Ну и… сели на мель. Не ели ничего давно…

— Почему? — изумился Женька, садясь на пятую точку и скрещивая ноги. Коленки у него были в белых шрамиках.

— А на что купишь?

— А хлеб-то можно было взять хотя бы… — мальчишка явно недоумевал. — Вон же булочная… Да и бесплатные столовые у нас есть. Конечно, не как в Петрограде, но шесть или семь, не помню…

— А… да… — Олег замялся и вернулся к теме денег: — Ну вот. А тут в горах шли и отыскали…

— Это, наверное, готский клад, — мальчишка тут же забыл о странностях тамбовчан, не знающих обычных вещей. — Слу-ушай! — он вскинул на Олега загоревшиеся глаза. — А пошли я тебе покажу, где их можно продать! Тут есть такая лавка, там разное всякое скупают. Мы туда иногда продаём, что находим — если в нашем музее такое есть. Вообще за это ругают… — он сморщил нос. — Но мы по-тихому.