Анна Устинова - Тайны московской принцессы

Крабби стоял с другой стороны колодца. Он плеснул водой прямо в лицо Егору. Мальчик от неожиданности отшатнулся. Нога Егора скользнула по мокрой глине, и он упал навзничь. Подняться он не успел. Крабби придавил его к земле и накинул на шею удавку. Егор принялся изо всех сил колотить его лопаткой. Тот даже не уворачивался, и веревка все сильней сдавливала Егору горло. «Сейчас он меня задушит, – понял мальчик. – Надо что-то делать. Эх, спихнуть бы его в колодец».

Изловчившись, он саданул острием лопатки в рассеченный рукав доктора. Давление веревки резко ослабло. Егор, кашляя, выскользнул. Ему удалось вскочить на ноги. Он не бросился бежать. Наоборот, вцепился в Крабби, утягивая его к бортику колодца.

– Тень Забвения! Помоги! – прокричал Егор в воду. «Пусть сам пропаду, но доктор со мной отправится, – подумал он. – Тогда Зое точно ничего не будет грозить».

По воде пошла рябь, начала подниматься волна. Она становилась все выше и выше.

– Тень Забвения, забери нас! – Мальчик ценою неимоверных усилий удерживал доктора возле колодца.

На них обрушился сокрушительный поток воды. Она прибывала и прибывала. Егор начал захлебываться, но Крабби не выпустил. Их затянуло в водоворот и потащило вниз. Сознание покинуло мальчика. Перед глазами мелькнуло лицо Тени Забвения. И угасающий слух уловил его голос:

– Не волнуйся. О Лягушонке я позабочусь.

– Крабби… – смог еще выговорить заплетающимся языком Егор.

– И за него не волнуйся. Он получит то, что ему причитается. До свидания-я-я.

Мальчика хлопнула по носу маленькая розовая лапка. Он перестал видеть, слышать и чувствовать…

Он открыл глаза, но ничего не увидел. Его окутывала непроглядная тьма. Наверное, он лежит на дне колодца, а в саду уже наступила ночь. Странно только: вокруг не вода. Пальцы нащупали сухую ткань, укрывавшую его до самого подбородка. Его укутали в мантию? Он еще раз пощупал. Нет, это пододеяльник, а в нем – одеяло. Он принялся во все стороны двигать руками. Оказалось, что он лежит на кровати. Вот матрас, а под ним – металлическая сетка. Где он? В больнице у Крабби? Значит, все старания впустую, избавиться от доктора не удалось, а Зоя теперь в еще большей опасности. Егор, застонав от отчаяния, попытался сесть.

– Очнулся! – раздалось над ним радостное восклицание.

Мама? Это ведь ее голос! Откуда она здесь взялась? Белка каким-то образом привела? Не может быть. Наверное, ему чудится.

– Егорушка, ты меня слышишь? – Это точно была его мама, и говорила она с тревогой.

– Мама? – неуверенно спросил он.

– Ну, конечно же, милый. Операция закончилась. А потом ты спал.

– Где я?

– Как на тебя наркоз-то подействовал, – заволновалась мама. – Надо сказать Кириллу Георгиевичу. Ты что, не помнишь ничего про операцию?

– Про операцию помню. Но это же было давно.

– Егорушка, это было только что. Тебя прооперировали всего несколько часов назад.

– Почему же я ничего не вижу?

– А ты еще и не можешь, у тебя повязка, – пояснила мама. – Ее снимут только через несколько дней. И видеть нормально ты начнешь не сразу, а постепенно. Глаза будут привыкать и подстраиваться. Тебе ведь Кирилл Георгиевич перед операцией объяснял. Ты помнишь?

– Помню, – подтвердил Егор. – Только еще я помню, как стал совершенно нормально видеть. Значит, потом со мной что-то случилось, и меня оперировали по новой?

– Да нет же, – потрепала его по плечу мама. – Тебе сделали всего одну операцию. Она прошла удачно, но ты еще должен побыть в повязке.

До мальчика донеслись шаги. Кто-то вошел в палату.

– Нина Владимировна, вызывали? – Егор моментально узнал голос Кирилла Георгиевича.

– Да нет, я вызывала медсестру, думала, она вас позовет, – смущенно откликнулась мама Егора.

– Значит, я правильно сам пришел, – снова заговорил Кирилл Георгиевич. – Вижу, наш герой проснулся. Как себя ощущаешь?

– Хорошо, – коротко ответил Егор.

– Только он плохо помнит, что с ним было до операции, – начала Нина Владимировна. – Боюсь, на него наркоз так подействовал.

– Не исключено, – спокойно ответил врач-офтальмолог. – Но вы не волнуйтесь. Денек отдохнет, и все восстановится. Так что, герой, отдыхай, набирайся сил. Завтра попробуешь встать и немножко с мамой походишь по коридору. Так отек скорее сойдет. Как говорится, движение – жизнь. Ну, а там и повязку снимем. Сначала ненадолго. А потом навсегда. Ты отдыхай, наслаждайся последними днями свободы. Иначе в школу пойдешь – и уже ни полежать, ни расслабиться.