Дмитрий Емец - Таня Гроттер и птица титанов

Почтальонум недогоняллум! – заклинание доставки почты в Тибидохс.

Одиссеум небродулус! – заклинание возвращения потерявшихся предметов.

Очковтиралус – заклинание зомбирования консьержей © Таня Гроттер.

Вдушус нелезус – заклинание, защищающее от подзеркаливания.

Анонимус – заклинание сообщения тайных сведений. Впервые встречается в книге «Стуков» мага Шептуненко, которая является исключительно слепцам в самую темную полночь года.

Стаканчикус одноразовус – посудомойное заклинание © Гробыня Склепова.

Дебоширус – заклинание магического рева © Медузия Горгонова.

Ревус коровус – заклинание фальшивых слез © Дуся Пупсикова.

Тытутбольшусниктотус! – заклинание, позволяющее раздразнить заокского гимрака © Медузия Зевсовна Горгонова (между прочим, доцент, если кого-то это волнует! – З.Ы. Приписка самой М.З.Г.).

Огнеметус пропанус – огнеметное заклинание © Гробыня Склепова.

Катапультос – заклинание усиления броска © Гробыня Склепова.

Дрыхнус беззадненогус – универсальное ночное усиленное заклинание, срабатывающее как на красные, так и на зеленые искры.

Твоимус устамус! – заклинание возвращения дурных пожеланий © Ванька Валялкин.

Пылесоссимо – заклинание чистоты и экстренного наведения порядка © Ванька Валялкин.

Ящерос финалис капутос – драконбойное заклинание, требующее уровня доступа А+++, которым владеет одна Сарданапал.

Холодрыгус дубнякус фрост – замораживающее заклинание.

Торопыгус угорелус – самое стремительное и опасное. Охотно используется магами, которым не терпится переселиться в Потусторонний Мир, и игроками в драконбол.

Тикалус плетутс – среднее по скорости и самое распространенное.

Пилотус камикадзис – медленное, но наиболее грузоподъемное. В равной степени подходит для слонов и недотеп.

Ойойойс шмякис брякис – подстраховочное.

Чебурыхнус парашютис – тормозящее.

Чебурыхнус парашютис форте – ускоренное тормозящее для экстренной посадки. При применении в неэкстренных случаях бывает опаснее экстренной посадки. В общем, мораль такая, что паника вредна.

Сейчас, в шеститысячное мгновение послерассветья, чащепа казалась вымершей. Замшелые, с ревматическими стволами деревья жались друг к другу. Лишь отдельные деревца отважно выбегали из толпы на холм, точно вооруженные полукруглыми ножами бойцы-обреченцы. Они и были обреченцами. Здесь, в стороне от леса, дневной жар спалит их за десять-двадцать лет. В тесной и влажной чащепе они прожили бы около ста. Но на открытом месте некоторые из них успеют разбросать семена, и жизнь леса будет продолжена.

Солнце – главный, но не единственный бич этого мира – висело на небе как приклеенное. Огромная, выжигающая глаза этикетка. Танья старалась, чтобы глаза не поднимались выше спин тех, кто бежал впереди. Когда долго смотришь на солнце, веки тяжелеют, глаза наливаются кровью и тянет в сон. Причем, раз уснув, можно не проснуться.

Если оглянуться, можно различить вдали, в половине верстулы, несколько хромающих фигурок. Фигуры напоминают толстых людей с горбами. Но это не люди. Это грифарлусы, падальщики или, как тут шутят, гробовых дел мастера – нечто среднее между пингвинами и грифами. Птицы, которые не летают, а ковыляют. Неловко, медленно, но неутомимо. Тридцать верстул, пятьдесят, сто – для них это не расстояние. Сегодня грифарлусы ковыляют за ними с самого старта. Интересно, им кто-то сказал, что будет добыча, или догадались сами?

Хотя мог уже выработаться инстинкт. Великая Гонка проходит каждый год. И обычно десятая часть всех, кто бежит, гибнет. Сколько лет грифарлусы питаются человеческим мясом? А ведь было время, говорят, когда они довольствовались дохлой рыбой и животными.

«Того паренька, что наступил на гнирду, уже доели. И того, что сломал ногу, когда бежали по камням, – тоже. Или забился куда-то. До ночи просидит, а там как-нибудь доковыляет, если не попадется докторам», – прикинула Танья.

Правда, кроме грифарлусов, здесь попадаются вэлки и улуты. Улут, медлительный, размером со стог сена слизняк, может сожрать спящего или раненого. Говорят, его желудок переваривает добычу несколько дней, и большую часть этого времени она остается живой.