Дмитрий Емец - Таня Гроттер и птица титанов

Между частоколом и зданием арсенала был уютный закуток – днем не слишком раскалявшийся, а вечером не пропускавший сквозняков. Танья свернула в него и устроилась на каменной скамейке немного отдохнуть. Пользуясь хорошей погодой, туда вывели человек двадцать детей, едва разменявших третью тысячу дней. В школы здесь ходили вечерами – не так жарко.

Перед учениками, поигрывая утяжеленной указкой, которую при случае можно было метнуть, как копье, прохаживалась учительница Зубья Дьери. В очках и с челкой, она походила на пони. Танье выпал редкий шанс встретиться с ней, когда Зубья была еще практиканткой. Именно их класс достался ей для первого урока.

По неопытности Зубья Дьери явилась в сопровождении не солдамагов, а всего лишь двух стражников из городского управления. Стражники были пожилые, сонные, с идиотскими секирами устаревшего образца. Понятно, что рубить ими они никого не будут, а вопли и мат… да кто их слушает? Те из учителей, кто поумнее, на первые уроки приводили с собой свору из трех-четырех натасканных и голодных псявок, а тут… Шляпа, да и только!

Результат не заставил себя ждать. Незадолго до конца урока у Зубьи срезали мешочек с самородками. А перед финальным дребезгом кто-то, кого так и не нашли, со свистом раскрутив пращу, подшиб ей камнем глаз. Стражников забросали лавками и крышками от парт, и усмирены были только старым магом Кылоппом, который, прихрамывая и щурясь, спокойный, как удавс, вошел в класс с заряженным арбалетом. С тем самым, который теперь сторговал Юрсону.

Зубья Дьери оказалась упорной. Разбитую бровь зашила. Душу заложила мешками с песком. Школу не бросила. Приобрела опыт, научилась замораживать взглядом и не садиться на отравленные кнопки. Теперь вот тренирует молодняк.

«Все идет своим ходом! – подумала Танья. – Мы выучились. Теперь их очередь!»

Она сидела и слушала, как Зубья Дьери дает малышам уроки мудрости.

– Итак, дети, собираемся с мыслями и срочно вспоминаем, чего нельзя делать ни в коем случае! Может, вы слышали что-то раньше? Подсказываю: правило пяти пальцев! Возможно, кто-то сумеет заработать свой первый гранд! Ну!

Каким бы ни был класс, сильным или слабым, в каждом обязательно найдется свой Шурей Шурассо.

– Нельзя любить… нельзя дружить… нельзя бескорыстно помогать… нельзя надеяться… – немедленно выпалил тощенький, в бледных веснушках мальчик.

Одобрительно кивая, Зубья загибала пальцы.

– Мало! Четыре! Ну-с, кто вспомнит еще?

Но, увы, как ни хотелось детишкам заработать гранд, творческие идеи у коллектива иссякли.

– Нельзя… нельзя… – бормотали они. – Может, жалеть?

Зубья тряхнула челкой.

– Мимо! Жалеть входит в любить и дружить! Думаем дальше!

– Проносить на уроки трехгранные кинжалы! – не удержавшись, громко подсказала Танья.

– Кинжалы проносить! Кинжалы! – воодушевились мелкие.

Учительница повернулась, близоруко прищурилась на Танью и, узнав, благосклонно кивнула ей.

– Браво, Танья! Отличный образец ситуативной лжи! Вот видите, дети: наша прошлогодняя выпускница, победившая в Великой Гонке, солгала вам, а вы поверили!.. Берите пример!.. Так чего нельзя? Думайте, думайте!

– Верить! – додумалась девочка с сыпавшимися молочными зубами.

– Умница! – Зубья Дьери загнула последний палец. – Вот мы и сформулировали главное! Верить нельзя! Никогда, ни за что и никому! Один гранд! После урока подойдешь ко мне – я отмечу!

Девочка с сыпавшимися зубами издала счастливый вопль.

– А я? А мне? Она одно правило вспомнила, а я четыре! – жалобно проскулил юный двойник Шурея Шурассо.

– А тебе – гранд штрафа! Руку потому что надо поднимать!.. – веско произнесла Зубья Дьери.

Молодых людей она терпеть не могла. Даже совсем юных. Из них потом вырастают половозрелые негодяи, которые, не задумываясь, бросают учительниц с челочками ради накрашенной помощницы торговца противоядиями.

Танья встала и пошла вдоль стены арсенала, ловя полные любопытства взгляды детей. Еще бы – не каждый день увидишь настоящую победительницу Великой Гонки!

Все же Танья не обманывала себя. Как ни мил был ей закуток у арсенала, даже с ним она расставалась без малейшего сожаления.

Ночью Танью грубо разбудили. Перевернули гамак и вывалили ее на пол. Вначале она увидела грязые сапоги, а затем и двух солдамагов в сырых плащах.

– Вставай! Тебя ждет мать-опекунша!

– Зачем ждет? – испуганно спросила Танья и заработала толчок сапогом.