Владислав Крапивин - Лоцман

Полной тьмы уже не было, мерцали корабельные и береговые огоньки, на каком-то судне зажегся прожектор, с маху рубанул пространство голубым лучом… Но не было и намека на многоэтажное сияние и радужные рекламы Кан’Орры.

— Где мы, Сашка?

— Судя по всему, порт Бугенвиль, Звездная область… Здесь, говорят, где-то таверна “Перекресток”…

Шумная птица опустилась на Сашкино плечо рядом с моей ладонью.

— Пер-рекресток! Скар-рее!.. — При новой вспышке маяка я разглядел, что это большой попугай.

“Перекресток” — это была классическая таверна. Как в старом романе. Видимо, она действительно стояла на перекрестке навигационных путей. Служила временным приютом для морских, воздушных и, судя по всему, межзвездных покорителей пространств. За сколоченными из длинных плах столами ели, пили и шумели люди в форме всех мастей, а также в костюмах без погон и шевронов, но тоже крайне живописных. Мерцали по углам цветные мигалки, мелькали видеоэкраны, магнитофонная мелодия ритмично расталкивала воздух, а с потолочных балок спускались граненые решетчатые фонари, снятые, видимо, со старых фрегатов. Они своим ровным желтым светом успокаивали, приглушали электронно-современное мелькание и бряканье.

На разлапистой дубовой подставке чернел посреди зала метровый шар небесного глобуса в широкой меди опоясывающих колец и с позолоченными гвоздиками звезд.

— Кр-расота, — сказал на плече Сашки попугай Чиба.

А я оробел. Остановился на пороге. Место было явно не для хилых интеллигентов и уж, конечно, не для детей. Сашка оглянулся на меня понимающе.

— Ужинать-то все равно надо. И ночлег нужен… — И пошел между столами. Этакий пескарик среди китов и акул…

“Акулы”, однако, затихали, оглядываясь на нас. Кто-то негромко присвистнул. Кто-то поспешно отодвинул с пути у Сашки стул (могучее сооружение со спинкой из трехдюймовой доски, в которой был вырезан сквозной трефовый туз). Кто-то сказал вслед утробным шепотом:

— Клянусь бородатой галактикой, кавторанг лоцманского корпуса. Во, нынешние ребята…

Навстречу вышел непомерных объемов дядька. Его кожаный жилет распирался изнутри так, словно под ним прятался еще один глобус-великан.

— Приветствую юного капитана. Рад вас видеть, кэп. Чем могу служить, кэп?

На его круглом лице не было никакого намека на иронию. Ни капельки взрослой снисходительности. Только добродушие и самое искреннее желание сделать что-нибудь хорошее для гостя, которому он рад и которого уважает.

— Поужинать бы, — скромно, однако без робости попросил Сашка. — Мы вдвоем.

— Прошу юного капитана… и его спутника… — Наконец-то на меня обратили внимание. — Там у окна есть еще свободный стол для двоих…

Хозяин усадил нас на дубовые тесаные троны со сквозными тузами на спинках. И обещал сию минуту прислать “расторопного юношу”. В самом деле тут же явился парень в белой куртке — длинный, гладко причесанный и крайне вежливый по отношению к Сашке. Он согнулся над ним (и над Чибой, усевшимся на спинку стула).

— Что угодно капитану?

— Заказывайте, Игорь Петрович, — сказал Сашка. И небрежно разъяснил парню: — Это мой наставник, консультант-межпространственник…

Почтительность и готовность ко всяческим услугам тут же излилась и на меня.

— Слушаю вас, док. Ужин, док?

— На двоих…

— И… к ужину, док?

— Мне стакан хорошего портвейна, — расхрабрился я. — А… юному капитану пепси-колу.

— Простите?

— Ну, что-нибудь прохладительное.

— Слушаю…

— А майонез у вас есть? — спросил Сашка.

— Одну минуту, капитан!

Скоро появилось жареное мясо, тушеные овощи и салаты — в количестве, способном накормить экипаж среднего траулера.

— Сашка, — шепотом сказал я. — А какой валютой здесь расплачиваются? Наши деньги берут?

— Всякие берут… Да вы не беспокойтесь, у меня есть.

— Нет уж, дорогой. Контракт не закрыт, а в нем сказано, что “клиент” обязан заботиться о пропитании проводника.

Сашка смущенно хихикнул и стал намазывать на ломоть майонез.

— Не злоупотребляй, — предупредил я и отхлебнул рубиновую жидкость.

— А вы… тоже не злоупотребляйте. Ничего себе “стакан”. Цистерна такая…

У меня пробежало по животу тепло, слегка поплыла голова. И в этот момент у Сашкиного стула оказался детина в ковбойской шляпе с кокардой и меховом жилете, с которого свисал эполет с тремя звездочками космонавигаторской службы.