Нинель Максименко - На планете исполнившися желаний

«Прилетайте опять завтра!»

А летом на ветках появились большие зеленые бутоны. Они открылись и развернулись в цветы с большую чайную чашку. Лепестки были красные, а крепкие длинные тычинки — ярко-желтые. К цветам слетались разноцветные бабочки: огромные бархатные, черные, синие и бирюзовые. Раньше Гошка умер бы от счастья, лишь бы показать в классе коллекцию таких бабочек, а сейчас ему и в голову не приходило их ловить и накалывать на булавку. Это же были все его друзья, такие же, например, как Пират. А разве он стал бы накалывать на булавку Пирата и помещать его в коллекцию!

Гошка знал и еще одну вещь про свое дерево, только это уже была самая тайная тайна. Он заметил, что если долго смотреть на его ветки, да еще чуть-чуть прищуриться, то тогда ясно увидишь, что никаких стен в комнате нет, сад тянется дальше и дальше, сквозь густую листву желтеют дорожки, посыпанные песком, и блестит яркая молодая трава, а на ней пасутся совсем маленькие лошадки, чуть побольше Пирата, но, конечно, не с такими короткими и кривыми лапами, а очень даже стройные маленькие лошадки.

И Гошка мог сидеть так часами и, забыв обо всем на свете, всматриваться в просветы сквозь ветки своего ореха. Ему часто казалось, что он лежит не на диване, а на газоне и ему на плечи садятся огромные яркие попугаи, а лошадки подходят совсем близко, наклоняются к нему и касаются его лица мягкими замшевыми губами. Гошка срывал длинные травинки и щекотал лошадкам носы. Они встряхивали головой, и при этом звенели маленькие колокольчики, подвязанные на голубых и красных ленточках.

Нет, определенно ничего в жизни не могло сравниться с Гошкиным чудесным орехом с далекой Амазонки!

Подумать только! Когда Гошке подарили этот орех, он даже и вообразить-то не мог, что из него получится. И даже чудо-дерево, которое ему приснилось, было просто ерундой по сравнению с тем волшебным садом, который вырос из ореха. И уж никогда, ни в каком сне не могли Гошке присниться такие забавные лошадки, такие тенистые дорожки, огромные-преогромные бабочки и разноцветные попугайчики. Чудо, которое произошло на самом деле, было в сто тысяч раз интереснее того глупого чудо-дерева с конфетами и яблоками.

Но почему только все случается, когда никто и не просит. В это чудесное лето, когда Гошке было хорошо и лучше не надо, мама получила ордер на новую отдельную квартиру.

— Наконец-то мы освободимся от Боровкова и вздохнем свободно! — сказала мама.

— В особенности Пират, — добавил папа. А Гошка проворчал что-то невразумительное.

— Гошка, ты как будто даже и не доволен! Помнишь, ты говорил, что твои лучшие годы пропадут зря в этой квартире? — сказал папа.

— Да, — возразил Гошка, — тогда у меня не было Пирата. А теперь Пират и орех. И ребят придется оставлять здесь, они-то не поедут со мной в новую квартиру. Новая квартира, новая квартира! Можно подумать, что свет сошелся на вашей новой квартире. А чем вам плохо в старой?

— Гошка, ты стал ворчать, прямо как столетний дед! Все устроится! — весело сказала мама.

Сейчас ее невозможно было ничем разозлить.

Скоро пришло время готовиться к переезду. И столько было забот и хлопот Гошке: надо было сложить книги в картонные коробки и надо было произвести смотр всему имуществу и раздать то, что уже Гошке было не нужно. Но все-таки не кому попало отдавать, потому что это было очень ценное имущество, а самым достойным во дворе. И еще надо было сколько всего принести из сарая, чтобы провезти контрабандой на новую квартиру.

На орех буквально не хватало ни времени, ни мозгов. Как его перевозить, когда у него длиннющие, в несколько метров, ветки, да еще с цветами?

И Гошка решил временно оставить его в старой комнате, вручив новым жильцам подробное руководство об уходе.

На новой квартире тоже забот было не меньше. Но заботы эти были приятные: прибить полки в своей комнате (у Гошки теперь была своя комната!), расставить книги, найти место для остального имущества, потому что на новом месте никакого сарая во дворе не было.

Дни бежали очень, очень быстро.

Однажды Гошке приснился сон, удивительный сон. Будто стоит он навытяжку перед учительницей по русскому Анной Константиновной, а она его распекает почем зря.

«Безобразие, — говорит Анна Константиновна, — если и родители начали себя вести безответственно, то что же остается делать детям! Сколько раз я вас вызывала в школу поговорить о вашем сыне!»