Пол Стюарт: Джо Варвар и Чвокая Шмарь

Шесть домов были темны и, казалось, покинуты их обитателями. В седьмом же светились все окна; он буквально купался в маслянисто-желтом свете, исходившем изнутри. На верхнем этаже дома, у окна, стоял невысокий и полный господин по имени Рэндальф и не мог оторвать глаз от треугольника, образованного в небесах разноцветными лунами. На лысине у Рэндальфа уютно устроился маленький волнистый попугайчик.

— Ну что ж, Норберт, — обратился толстенький господин к своему помощнику, — астральные знаки вполне благоприятны. Подай мне волшебную шляпу. Я чувствую: у меня в душе зреет заклинание!

— Сию минуту, господин мой, — молвил Норберт голосом грубоватым, но вполне добродушным и, шаркая ножищами, протопал через всю комнату к шкафу. Плавучий дом закачался. Для людоеда Норберт Невеликий был, пожалуй, мелковат, да и силой особой не отличался, но, как и все представители его породы, даже самые тощие и слабые, весил немало.

— Значит, у тебя в душе зреет заклинание? — ироничным тоном переспросила попугаиха, которую звали Вероника. — Ни за что не поверю! Неужели ты опять готовишься произнести то самое, с помощью которого вызывают героя-воителя?

— А почему бы и нет? — с вызовом ответил Рэндальф.

Вероника презрительно фыркнула:

— Я так и думала! Ты у нас, конечно, настоящий волшебник и даже знаешь одно заклятие, вот только…

— Да, да, да! И, пожалуйста, не сыпь мне соль на раны! — воскликнул Рэндальф. — Я делаю все, что в моих силах. Поскольку никого из волшебников… э-э-э… дома нет, оборону крепости приходится держать мне одному!

— Это всего-навсего плавучий дом, а не крепость, — заметила Вероника. — А остальные волшебники…

— Заткнись, Вероника! — резко оборвал ее Рэндальф. — Ты же обещала никогда больше не упоминать о той ужасной трагедии!

Плавучий дом снова закачался, поскольку Норберт наконец пустился в обратный путь.

— Вот, господин мой, — сказал он, подавая Рэндальфу остроконечную волшебную шляпу, и тот, надев ее, подчеркнуто вежливо поблагодарил людоеда, стараясь подавить вызванное Вероникой раздражение. Всезнайка проклятая! Ну почему он не завел себе в качестве ближайшего друга какое-нибудь другое существо, милое и доброе, вроде газовой лягушки или скользкого болотного духа? Оба они, правда, пахнут не слишком приятно, зато не стали бы ему без конца дерзить и перечить! А эта чертова попугаиха совсем обнаглела! И все-таки он так к ней привязан… Так что Рэндальфу пришлось в очередной раз спустить все на тормозах.

Он осторожно извлек из складок своего черного плаща кусок пергамента, бережно развернул его и откашлялся.

— Начнем! — провозгласил он.

Голос его из-под надвинутой на лоб шляпы звучал несколько придушенно, и Рэндальф как следует прокашлялся, а потом прочел первые строки великого заклятия:

— «Привет вам, Тройственные Луны Чвокой Шмари!

Светите же с небес на тот листок с волшебными словами, что я держу в руке…»

— Начало отличное, просто замечательное! — прервала его Вероника. — Но ты не забыл, что нужно прежде всего сосредоточиться на последнем куске?

— Да знаю я! — раздраженно прошипел Рэндальф сквозь стиснутые зубы. — А теперь помолчи: я как раз стараюсь сосредоточиться.

— Раньше надо было стараться! — небрежно бросила Вероника и вспорхнула с полей его шляпы.

Рэндальф в отчаянии посмотрел на текст заклятия. Как ни тяжело это признавать, но Вероника совершенно права! Ему надо было действительно заранее сосредоточить все свои силы на последней части заклинания. Беда в том, что нижняя часть заветного листка давным-давно оторвана и утеряна, а вместе с нею исчезли и последние, самые важные слова волшебного заклятия, способного призвать героя-воителя. А значит, Рэндальфу в очередной раз придется импровизировать…

— «…О, чудотворец, искусств изысканных знаток, владеющий уменьями такими, что дух захватывает…» — монотонно вещал Рэндальф.

— Смотри, не перестарайся, — предупредила его Вероника. — Однажды ты уже произнес нечто в этом роде. Или, может, ты хочешь, чтобы явился ВТОРОЙ Квентин Кондитер?

— Нет, ни за что! Ты права. — Рэндальф задумчиво погладил бороду. — Ну а если попробовать так? — Он набрал в грудь побольше воздуха и грохмко произнес, опасливо глянув на Веронику: — «О, сильный… верный… с шевелюрою густою, приди! О, Тройственные Луны, светите ж ярче! Пусть явится могучий избавитель!»