Пол Стюарт: Громобой

Ее прервал жуткий вопль, донесшийся из лавки.

В следующее мгновение в дверях показался Жиропот, бледный и бормочущий о том, что лисапун, всклокоченная хищная птица со страшным зазубренным клювом и острыми как бритва когтями, вырвался из клетки и набросился на несчастного пуфолака.

— С ним все в порядке? — осведомился Прутик.

— В порядке?! — пропыхтел Жиропот. — С пуфолаком-то? Нет, с ним совсем не все в порядке! Его кишки раскиданы по всем углам. А ведь за пуфолака можно выручить неплохие деньги. Мне надо сходить за ветеринаром, — тихо добавил он. — Пусть он его заштопает. — Жиропот взглянул на Прутика, словно увидел его впервые. — Тебе можно доверять?

Прутик кивнул.

— Хм, ну уж если ты все равно здесь, то не присмотришь ли за моей лавкой, пока я хожу? Возможно, это будет не задаром.

— Ладно, — согласился Прутик, стараясь скрыть нежданную радость.

Как только Жиропот оказался вне пределов слышимости, Помогарь снова попросила Прутика освободить ее. Но мальчик был непреклонен:

— Всему свое время. Кроме того, нет ничего хуже, чем история, рассказанная наполовину.

Помогарь тихо проворчала:

— Ну, где я тогда остановилась? Ах да! Вилникс и твой отец… Они поступили в Рыцарскую Академию в одно и то же утро, и тем не менее с первого же дня Квинтиниус Верджиникс затмил всех прочих подававших надежды молодых людей. В фехтовании, стрельбе из лука и рукопашном бою ему не было равных. В управлении штормрейсерами — небесными кораблями, специально сконструированными для преследования Великой Бури, — никто не мог с ним тягаться.

Прутик просиял от гордости и представил себя преследующим Великую Бурю. Корабль швыряет из стороны в сторону, вверх и вниз, пока он соединяется с вихревым ветром, а затем штормрейсер проваливается в пустоту и безмолвие внутри бури…

— Слушай внимательно! — прошипела Помогарь.

Прутик виновато взглянул на нее.

— Но я слушаю! — попытался было возразить он.

— Да ну? — усомнилась птица, сердито нахохлившись. — Так вот, как я и говорила, Профессор объяснил Вилниксу, что если приближение Великой Бури подтвердится, то, как того требует обычай, Квинтиниус Верджиникс немедленно пройдет обряд посвящения в рыцари и его снарядят в Сумеречный Лес, И если небу будет угодно, он вернется с грозофраксом.

Вилникс расплылся в своей неподражаемой улыбке — загадочной улыбке рептилии. Теперь наконец настал момент спросить о главном предмете, из-за которого он и затеял разговор. «А этот… грозофраке… — начал он как можно небрежнее. — Когда я был в Рыцарской Академии, о нем говорили как о самом чудесном веществе из всех существующих на свете. Говорили также, что осколки грозофракса не что иное, как чистая молния». Он коварно продолжал своим елейным голоском: «Неужели это правда?»

Профессор Темноты серьезно кивнул, и когда заговорил вновь, то казалось, что он торжественно цитирует древнее предание. «То, что люди называют грозофраксом, — провозгласил он, — рождается в лучезарном чреве Великой Бури — в центре могучего вихря, который раз в несколько лет возникает далеко-далеко за пределами Края. Он вбирает в себя тысячи сухих раскаленных ветров, которые воют и искрятся, рассекая небо в направлении Сумеречного Леса. Там, над Сумеречным Лесом, Великая Буря разрешается одним-единственным мощнейшим снопом молнии, который пронзает толстый слой сумеречного тумана и вонзается в мягкую плоть земли. Сноп мгновенно превращается в твердый грозофракс, излучающий волшебный свет в вечной лесной полутьме. Благороден и славен тот, кому выпадет честь лицезреть сей священный миг!»

Глаза Вилникса загорелись алчным огнем. Чистая молния! Его пронзила мысль: какой же силой должен обладать каждый кусочек грозофракса! Он поднял глаза и спросил Профессора: «А… э-э-э… А как он выглядит в точности?»

«Это кристалл несравненной красоты, — лицо Профессора озарила благоговейная улыбка, — он горит, светится, искрится…»

«И, несмотря на это, он тяжелый, — вставил Вилникс. — По крайней мере, я такое слышал. Но насколько он тяжел?»

«В сумерках своего рождения он не тяжелее песка. Однако в абсолютной темноте казначейства, в самом центре Санктафракса, щепотка грозофракса весит больше, чем тысяча бревен железного дерева, — объяснял Профессор. — Он способен уравновесить отталкивающую силу нашей летучей скалы. Без него Санктафракс давным-давно порвал бы все свои крепления и улетел в открытое небо…»