Георгий Почепцов - Замок на загадочной планете

В эту мину в зал ворвался ворон. Он летел широко размахивая крыльями и кричал:

— Не верь ей. Не верь!

И Петя в последний момент отдернул руку с кинжалом назад. Ворон был большой, не уменьшенный, а такой, как всегда, успел еще подумать Петя.

— Это же Каргесса! — прокричал ворон.

Женщина вскочила на ноги. Лицо ее пылало гневом.

Оно не было уже красивым.

Она закричала:

— Кто посмел выпустить его! Стреляйте!

Отворились двери, и комнату заполнили маленькие люди. Некоторые были верхом, некоторые бежали просто так. Но все они лихорадочно доставали свои радары. Они принялись палить, а ворон изо всех сил пытался увернуться от их ударов. Он то замедлял полет, то пикировал вниз.

Сбросив с себя оцепенение, мальчик закричал что было сил:

— Останови их! Останови, Каргесса!

И только он вымолвил ее имя, как с ней стали твориться странные превращения. Зал вспыхивал то одним, то другим светом, а женщина при каждой этой вспышке превращалась то в сгорбленную старуху, то в ведьму с торчащими клыками.

Маленькие рыцари замерли и удивленно смотрели на свою повелительницу. Ворон, воспользовавшись этим, бросился в атаку.

Он налетел на Каргессу и клевал ее, рвал когтями, бил крыльями.

Теперь маленькие рыцари хоть и пришли в себя, но стрелять боялись, так как могли ненароком попасть вместо ворона в свою повелительницу.

Каргесса, не выдержав этой яростной атаки, начала сползать на пол, прикрываясь руками. Ворон не отступал.

В последний момент, уже падая на землю, Каргесса ухитрилась схватить ворона и увлекла его за собою вниз.

В клубке они закружились по полу. И тут все вновь вздрогнули. Ударившись о землю, Каргесса превратилась в длинную черную змею. Извиваясь, она принялась душить ворона.

Ворон хрипел и бил крыльями.

В тот же миг Зверев подскочил к змее и ударом кинжала отсек ей голову.

И тотчас он почувствовал, как растет и вместе с ним увеличивается его меч.

К ворону уже наклонился и взял его в руки не кто-нибудь, а лейтенант Зверев.

Крутилось тело змеи, билась она хвостом, и с каждым ударом со страшным грохотом падали в сторону стены ее замка. И с каждым ударом росли маленькие жители Хрустальной горы.

Змея ударила хвостом последний раз и замерла.

Вокруг Зверева выросла толпа людей. Кто-то узнавал его, кто-то хлопал по плечу. Но все лица были радостны и веселы.

Пробиваясь сквозь толпу, к нему спешила Баба Яга.

— Вот,— протянул ей бездыханно лежащего у него на руках ворона Зверев.

— Ничего, сейчас живой водицей сбрызнем,— сказала Баба Яга и принялась колдовать над птицей.

Ворон начал оживать. Он открыл глаза, поднял голову. Увидев Зверева, едва слышно произнес:

— Спасибо тебе. Когда ты подумал обо мне, прутья моей клетки стали лопаться один за другим, и никто не мог мне помешать прилететь сюда.

— А здесь ты спас жизнь мне. Тебе спасибо,— поблагодарил его Зверев.

Они стояли на вершине горы и с нетерпением смотрели на первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи. Зверев понял, что пришла пора расставаться. Но, несмотря на все пережитое, Звереву уходить не хотелось. Какая-то неведомая сила удерживала его в кругу новых друзей, нагоняла тоску лишь при одном воспоминании о разлуке. В голове лейтенанта все перепуталось: он даже засомневался на миг — а не здесь ли его дом, не здесь ли он родился?

Зверев оперся на меч и вгляделся вдаль. Вся сказочная страна была перед ним как на ладони. Все знакомо, привычно. Здесь его знали все, и он знал всех. И сейчас, сдружившись и сблизившись со всеми, он не хотел отсюда уходить. Хрустальная гора не отпускала его, а притягивала все сильнее. Наконец, сбросив с себя оцепенение, он с трудом смог уйти в свой мир...

В своем кабинете ка десятом этаже Зверев часто задумчиво смотрел в окно. Его не отпускала мысль: как Там сейчас на Хрустальной горе? Он вставал, ходил от одной стены к другой и с надеждой глядел на подоконник: не прилетит ли ворон вновь. А потом садился за стол, заставляя себя приняться за работу. Дни летели как всегда быстро, но были они другими. Не радовало то, что когда-то веселило, не печалило то, что раньше вызывало тоску и печаль. Словно что-то сломалось внутри, как будто что-то очень важное он оставил на Хрустальной горе. Может, ему нельзя было там так долго находиться? Ведь Хрустальная гора — это Хрустальная гора...

Литературно-художественное издание