Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола

Мальчик поймал себя на том, что снова произнес название крепости. Он прикусил язык и посмотрел на дядю, наблюдавшего за ним с озабоченным видом. Джено снова преступил первое правило Вводного кодекса и рисковал быть исключенным, но, посмотрев на сокола, он почувствовал необычайную уверенность в себе. Возможно, друг Никозия никогда никому не откроет все эти секреты, ведь, с другой стороны, он даже не представляет, что такое Аркс.

— Это правда, твой отец не мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году. Но почерк в точности такой, как у Пьера, — прошептал Флебо, у которого от переживаний сел голос.

Джено, побледнев, внимательно перечитал подпись:

— С. С.! Перед аббревиатурой П. А. В. стоят две буквы «С»! Как у суммуса сапиенса! Невероятно! — закричал Джено, волнуясь все больше и больше.

Мысль о том, что его отец мог быть суммусом сапиенсом, привела его в ужас. Не произнеся ни слова, он подумал: «Неужели мой отец в самом деле был Великим мудрецом Аркса? Нет-нет, это абсурд! К тому же и дата не соответствует действительности».

Джено понял, что ему необходимо срочно переговорить с мадам Крикен: уж она-то наверняка сможет объяснить, откуда эти пергаменты и кто такой С. С. П. А. В. Связаться с французской мудрой можно было только с помощью телепатии или телемпии, но восьмое правило ВК-АМ было категорично: не разрешалось пользоваться ими ни во время интерканто, ни вернувшись домой. Джено прекрасно помнил его и не хотел нарушать: у него и так уже было достаточно неприятностей.

Растерянность и паника охватили разнервничавшегося антея, которому неожиданно пришла мысль, что, возможно, мадам рассказала ему не всю правду о похищении его родителей.

Какие же тайны скрывала семья Астор Венти?

Неужели аптека была местом, где занимались магией?

Казалось, что у этой загадки не было ответа.

Джено повернулся к дяде в надежде, что тот сможет хоть что-то ему объяснить, и сказал:

— Чем больше я читаю эти фразы, тем больше понимаю, что это ингредиенты магических зелий и алхимических препаратов. Значит, мои родители действительно были…

Мальчику не удалось закончить фразу, потому что Руа принялся быстро махать крыльями, создав вихрь, слившийся с ледяными порывами ветра с улицы.

— Перестань, Руа, пергаменты разлетятся! — решительно потребовал Джено.

Но сокол несколько раз покачал головой, повернув ее направо и налево. Дядя окаменел от ужаса, а Никозия, протерев глаза, закричал другу, чтобы тот остановил птицу, которая, казалось, взбесилась.

Как только юный Астор Венти протянул руку и погладил Руа, чтобы успокоить его, сокол моментально схватил клювом третий пергамент.

Этот листок был маленький, как проездной билет.

Руа раскрыл клюв, и мальчик вцепился в бумажку.

— Смотрите, здесь рисунок. Какой-то четырехугольник с кружком посередине. Похоже на мраморную или каменную плитку, — воскликнул он.

Флебо осмотрел чертеж и разинул рот от изумления. Возможно, эта плитка что-то ему напоминала, но он не набрался храбрости, чтобы рассказать об этом.

— Я боюсь. Пойдем отсюда.

— Но что означает этот рисунок? Ты знаешь? — настойчиво спросил Джено.

— Нет… нет… не помню. Не знаю. — Флебо снова начал потеть, и давление у него зашкалило.

В это время Никозия озадаченно посмотрел на Джено и сказал:

— Твои родители и правда были странными фармацевтами. Они занимались магией!

— Прекрати! Не говори глупости. Если хочешь остаться моим другом, заткнись! — заорал на него Джено, заскрежетав зубами от злости.

— Нет, извини. Я не хотел оскорбить твою семью. Просто я совсем ничего не понимаю. На этих пергаментах написана какая-то чушь, к тому же здесь в аптеке так страшно! А ты ведешь себя, словно ты не мой друг, — признался Никозия, пожав плечами, а его пухлое лицо стало грустным.

— Хорошо. Естественно, что ты ничего не понимаешь. Но ты же знаешь, что я пытаюсь отыскать своих родителей. Это длинная и сложная история. Смотри, сейчас я тебе кое-что покажу. — Джено вытащил из кармана снимок, на котором был изображен его отец с маленьким Рене. — Я так дорожу этой фотографией. Она была порвана, не хватало нижней части. Вот видишь, теперь она целая. Ты знаешь, кто этот белокурый малыш?

— Нет, я никогда не видел его, — ответил Никозия, глядя на Флебо, который, как всегда, когда он нервничал, громко закашлял.