Галина Гордиенко: Большая книга ужасов. 46 (сборник)

– Пейзаж. Что ты в бреду писал. У тебя еще температура за сорок была. Летний лес!

Лена демонстративно толкнула Сергея в плечо. Ильин поморщился, Лена грозно нахмурилась.

Наблюдающий за этой пантомимой Гришка побледнел еще больше. А Сергей послушно согласился:

– Ага, дарил. Пейзаж. Как его? Летний лес, да? Дарил-дарил! Просто забыл об этом.

Гришкины глаза тревожно зашарили по комнате в поисках своей последней картины. Отыскав в дальнем углу у встроенного шкафа полотно, стоявшее красками к стене, он оживился.

– Серый, приволоки-ка сюда вон ту картинку, она на полу стоит, в углу.

Лена утвердительно кивнула. Сергей пошел за картиной. Гришка подождал, пока ее поставят на ближайший стул, и скомандовал:

– Давай лицом ко мне!

Сергей послушно развернул полотно. Гришка зажмурился от неожиданности, увидев красочный, брызжущий ярчайшими оттенками натюрморт.

Ребята изумленно переглянулись. Лена приложила палец к губам.

– Что это? – пробормотал Гришка.

– Откуда нам знать? – Лена пожала плечами. – Твоя ж мазня. Опять же – абстракция, я в ней не разбираюсь. Но судя по обилию желтого, здесь полно лимонов!

Гришка коротко простонал. И, собравшись с духом, осторожно спросил:

– А я вам ничего в последнее время новенького не показывал?

– Когда? – удивился Сергей. – Ты ж в больнице лежал!

– А до больницы?

– Не помню. Наверное, что-нибудь показывал. Это так важно?

– Да нет, – слабо прошептал Гришка. Прикрыл глаза и попросил: – Шли бы вы домой, что-то меня в сон потянуло… Завтра придете.

Друзья закивали и загремели стульями. Аккуратно прикрыв за собой дверь, они вышли в прихожую и торопливо принялись одеваться.

– Ну, Ленка, блеск, – прошептал Сергей.

– Когда это ты все провернула? – Глаза Светланы восхищенно блеснули.

Дина молчала, лишь восторженно посматривала на подругу.

– А почти сразу, как Гришка в больницу попал, – усмехнулась Лена. – Помните, мы у Сереги чуть не перессорились?

– Это когда ты заявила, что не позволишь делать из себя идиотку? – фыркнул Сергей.

– Ну да. Я на следующий же день сюда заявилась. Ну, разузнать все о Гришке, само собой, а заодно и это протолкнуть…

– Как только тебе в голову пришло?!

Светлана встряхнула свою куртку. Лена машинально проводила глазами упавший с тумбочки старый, потертый футляр для очков.

– Не все же ему нас дурачить, – улыбнулась она.

– А к-куда т-ты дела к-картины? – поинтересовалась Дина.

– Подарила своему дядьке из Иркутска. Он как раз возвращался домой, в гостях у нас был.

Лена завороженно смотрела на футляр из коричневой, потрескавшейся от времени кожи.

– А н-не опасно? – испуганно спросила Дина.

– Не дури, – рассердилась Лена. И успокаивающе добавила: – У дядь Коли воображения ни на грош!

Она присела возле вывалившихся из футляра старых, битых-перебитых очков.

– Неважно, – Сергей открыл дверь. – Главное, их здесь нет, Гришке одним искушением меньше.

– Будто он новую не напишет, – пробормотала Светлана, выходя на лестничную площадку.

– Не скажи, – угрюмо усмехнулся Сергей. – Такие шедевры каждый день не создаются. Да и голову мы ему основательно заморочили… – Он нетерпеливо обернулся к застрявшей в прихожей Лене. – Скоро ты?

– Сейчас!

Лена непослушными руками положила на тумбочку старые очки с темными исцарапанными стеклами, дужки которых были перетянуты нитками и грязным пластырем. Точную копию тех, что когда-то видела на старухе, торгующей земляникой…

Милая, любимая (диалект).

Огорожа – забор (старорусский).

Наследок – потомок (старославянский).

Блазь – ложь (старославянский).

Любы – любовь (старославянский).

Днесь – сегодня (старославянский).

Вящий – наиболее уважаемый старший по положению (старославянский).

Ловитва – охота, рыбная ловля (старорусский).

Вельзевел – дьявол, злой дух (старорусский).

Отметник – отщепенец (старорусский).

Зазор – позор (старорусский).

Зазрить – стыдить, порицать (старорусский).

Вица – хворостина (старорусский).

Ловище – место для охоты (старорусский).

Забедовать – жаловаться (старорусский).