Андрей Саломатов - Самый честный робот

В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ:

– Значит, погрузился я в болотную грязь по самый выключатель. Алексей Александрович смотрит на меня, будто прощается с жизнью. Его взгляд все и решил: взялся я за трос обоими манипуляторами, подтянул к себе вездеход, уцепился за него и потихонечку-полегонечку начал выбираться наверх. Твой папа даже прослезился от радости. Смотрит на меня через стекло и губами шевелит: мол, давай, Цицерон, жми на всю катушку, вылезешь, я тебе золотые аккумуляторы с серебряными клеммами поставлю. И что вы думаете? Выбрался на крышу вездехода, но пока сидел на нем и разматывал трос, машина ушла в грязь по самые стекла.

Я это заметил, когда Алексей Александрович начал стучать в крышу. Ну, я к нему внутрь заглядываю, а он опять смотрит на меня, будто с жизнью прощается, и шевелит губами: мол, вытащишь, поставлю тебе бриллиантовые фотоэлементы с рубиновыми зрачками. Я конечно же спрыгнул на твердую землю по другую сторону машины, отошел подальше и тащу. По колени в землю погружаюсь, а вездеход ни с места. У меня от натуги смазка из шарниров полезла, фотоэлементы за мигалку закатываются – и никакого результата. И что, вы думаете, я сделал?

– Лес поджег, – засыпая, сказал мимикр.

– А что такое вездеход и машина? – спросил хозяин дома.

– Железная телега, – пояснил Алеша и добавил: – Наверное, ты сбегал за подмогой?

– Ни то и ни другое, – гордо ответил Цицерон. – Пока бы я бегал, машина утонула бы в болоте, твой папа вылез бы через окно и его съели бы без остатка. Алексей Александрович просунул мне через окошко пилу, я нашел толстое пустотелое дерево, отпилил большой чурбак – и получилась отличная бочка.

– Ни разу не видел, чтобы телеги из грязи вытаскивали бочками, – проговорил тимиук и перевернулся на другой бок.

– Ты опять завираешься, – сказал Алеша. – Сейчас ты скажешь, что этой бочкой вычерпал из болота всю грязь.

– Я никогда не скажу такую глупость, – обиделся Цицерон. – Я вообще больше ничего не скажу.

– Он этой бочкой бил по головам хищников, когда те подходили слишком близко, – подал голос Фуго.

В доме воцарилась тишина. Слышно было только тихое посапывание спящих, да шуршание листвы за стенами дома. Непрозрачные окошки совсем потемнели – на лес опустилась короткая тимиукская ночь.

Мрачный, как грозовая туча, Алексей Александрович потряс гигантскую решетку, но она не только не сдвинулась с места, но даже не шелохнулась.

– Бедный Алеша! Пока мы бродим по этим чертовым пещерам… – Он не договорил, боясь высказать свои самые страшные предположения.

– Коварные злодеи! – неожиданно воскликнул Туу-Пань. – Никем не уважаемые дикари!

– Тихо, тихо, – попытался успокоить своих друзей Тулес. – Коль уж мы вляпались в эту историю, надо из нее как-то выбираться. А теперь всем отстегнуть ружья и держать их наготове.

– Я не умею пользоваться этой штукой, – признался Туу-Пань.

– Очень просто, – сказал Тулес. – Направляете ствол на скалапота и нажимаете вот на этот крючок. Только не попадите в наших спутников, иначе нам придется тащить их на себе.

Тоннель уходил вниз широкими ступенями, по краям которых стекала вода. Она просачивалась через многочисленные щели, и было похоже, что лабиринт находится ниже подземного водоема. Стены тоннеля были покрыты отвратительной слизью, с потолка лохмотьями свисала растительная бахрома, идти было скользко и неприятно, особенно бывшим пленникам, которые не носили обуви.

Спасатели спускались все ниже и ниже. Воздух в тоннеле становился все более спертым, из-за тяжелого запаха почти непригодным для дыхания. За каждым поворотом или уступом спасателям чудился притаившийся пещерный зверь. К тому времени, как они вышли в большой подземный зал с высокими сводами, все порядком нанервничались и устали.

– И где этот подземный живоглот? – наконец не выдержал Тулес. – Такое впечатление, что не он хочет нас съесть, а мы его.

Словно в ответ ему из прохода в противоположном конце зала послышалось глухое ворчание и хлюпающие звуки. Спасатели посветили туда фонарями, но увидели лишь широкое круглое отверстие в скале.

– Просыпается, – дрожащим голосом сказала Даринда и на всякий случай спряталась за Тулесом. – Не люблю я этих, которые поедают других.