Борис Акунин - Детская книга для мальчиков (с иллюстрациями)

Едва защелкнулась дверь, мистер Ван Дорн вскочил с кресла и бросился к Ластику.

— Наконец-то мы вдвоем! — воскликнул он. — Я думал, ваш отец никогда не уйдет! Но мой ассистент отлично справился со своей ролью! Он займет вашего отца часа на два, а то и на три. Ваша мать к обеду не приедет — она только что получила эксклюзивный, сверхсрочный материал для сегодняшнего номера. У нас с вами достаточно времени.

— Что? — только и смог пролепетать Ластик.

— Вы — тот, кого я так долго искал! Никаких сомнений! — взволнованно выкрикивал утративший всю свою чопорность иностранец. Он то садился на корточки, чтобы быть с Ластиком вровень, то вскакивал, возбужденно размахивал руками. Было совершенно непонятно, что за муха его укусила, и Ластик на всякий случай попятился к двери. Вдруг этот мистер Ван Дорн — псих?

Бессвязность речи двенадцатиюродного лишь укрепляла это подозрение.

— Вы — потомок Тео фон Дорна! — загнул палец старик и тут же загнул следующий. — Вы вошли в подземелье, перехитрили собаку, пожалели нищего и вытянули выигрышный билет, единственный из восемнадцати! — Тут пальцы у него на руке кончились. Он снова присел перед Ластиком на корточки, взял его за плечи и страшным шепотом спросил: — Знаете, кто вы такой?

— Нет, — испуганно ответил Ластик, хотя, конечно же, отлично знал, кто он такой.

— Вы — Самая Важная Персона на Свете. Можно было бы принять это заявление за шутку, если бы не тон, выражение лица, да, в конце концов, и сам возраст мистера Ван Дорна. Для пущей торжественности старик снова выпрямился во весь свой рост и простер ладонь над макушкой Ластика, будто посвящал его в рыцари.

И сердце шестиклассника затрепетало.

На самом деле в глубине души Ластик всегда подозревал, что он — Самая Важная Персона на Свете. Большинству мальчиков (даже куда более зрелого возраста) хочется в это верить. Как и всем детям, ему случалось мечтать, что однажды явится таинственный посланец и объявит, что он, Ластик, на самом деле никакой не Ластик, а… ну, в общем, единственный и незаменимый. Лишь он один может сделать что-то очень-очень важное: добыть Кольцо Всевластья, найти потаенную Запертую Комнату или совершить еще какой-нибудь неслыханный подвиг.

Лишь этим можно объяснить постыдный, недостойный шестиклассника вопрос, сам собой сорвавшийся у Ластика с языка:

— Вы волшебник, да?

В самом деле, кто кроме волшебника мог знать про подземелье, про злую собаку, про бомжа и даже про то, что лотерейных билетов было именно восемнадцать — ведь Ластик и сам этого не знал!

Старик поморщился:

— Волшебников не бывает. И волшебства тоже. — Он строго поднял палец, на котором тускло сверкнула бронзовая змея. — Есть лишь явления, мало изученные или вовсе не замеченные наукой. И есть люди, которые этими явлениями занимаются. Например, ваш покорный слуга. Я — профессор, и моя специальность — ННЯ, Необъясненные Наукой Явления.

— Это вроде физики? — спросил Ластик, покраснев, — стало стыдно за дурацкий вопрос про волшебника.

— Вроде физики, — подтвердил профессор.

— А разве вы не историк?

— ННЯ — это одновременно раздел и физики, и истории. Наиважнейший раздел двух этих наиважнейших наук, потому что самый таинственный. Тема, которую я разрабатываю всю свою жизнь, неизмеримо главнее всех прочих научных тем. Но я не могу достичь своей цели, если у меня не будет помощника. О, что я говорю! — замахал руками старик. — Это я буду вашим помощником! Если, конечно, вы согласитесь… Ведь вы согласитесь?

Он с тревогой взглянул Ластику в глаза.

— На что?

— Быть моим соратником. Сделать то, что должно быть сделано. То, что можете сделать только вы. Ну же! От вашего решения зависит будущее человечества!

Вконец сбитый с толку и ошарашенный, Ластик опять пролепетал нечто постыдно детское:

— Мне нужно спросить у папы…

— Хм. Хм, хм, — закашлялся мистер Ван Дорн. Похоже, он был немного сконфужен. — Ваш батюшка прекрасный человек, неплохой специалист по истории рода Дорнов и всё такое, но… спрашивать у него не нужно. Решения, подобные этому, принимают без родителей.

— Почему?

— Потому что такие уж это решения, — вздохнул профессор. — Ни один родитель не позволит своему ребенку впутываться в столь опасное дело. У меня и самого на душе неспокойно. Но что поделаешь, если без вас тут никак не обойтись. На всем белом свете только вы один можете исправить то, что натворил проклятый Тео!