Анатолий Лосев: Пройдоха из чужого мира

Дима и впрямь испугался, что Олег Валентинович заметит его, и спрятался за Игоря. В этот момент учитель химии увидел нас и остановился. Несколько секунд он размышлял, что ему делать, а затем вдруг резко повернул направо и, как ни в чем не бывало, зашагал по другой улице, будто так и задумывал.

– Смотрите, ребята, как-то странно он ведет себя, – засомневалась я. – Не захотел с нами встретиться. Что же происходит?

– А я просто уверен, что мы ему в чем-то помешали, – стал догадываться Макс. – Давайте сделаем вот как: спрячемся за угол, и наверняка мы увидим, как он снова выйдет на улицу и пойдет дальше. Интересно, что он задумал, куда пойдет?

Мы юркнули в ближайший переулок. Необходимости в том, чтобы все мы, высунув головы из-за угла, смотрели, что происходит, не было. Учитель химии вел себя весьма осторожно, что почти наверняка говорило о том, что он замыслил что-то тайное. Мы тоже соблюдали конспирацию. Нашими «глазами» был медиум Дима. Он смотрел, не отвлекаясь, а Оля видела все, что видел Дима, поэтому мы тоже были в курсе.

– Валентиныч вышел из-за угла, огляделся. Ну прям как шпион. Пошел в прежнем направлении. Ой, остановился возле школы, снова посмотрел по сторонам. Исчез в воротах.

– Наверно, в фотолабораторию, – предположил, уже повернувшись к нам лицом, Дима.

– А почему так поздно? – недоумевал Макс. – Ведь школа уже закрыта, его могут не пустить.

– Он говорил, что оставил сушиться какие-то очень интересные снимки; видимо, боится, что они могут пересохнуть и свернуться. А он так хотел всем показать. Ведь завтра – последний день занятий, после чего все разойдутся по домам к экзаменам готовиться и про его фотографии никто не вспомнит.

– Но почему же тогда он прячется от нас? – удивилась я.

– А может, он собирается сделать всем сюрприз и не хочет, чтобы его работы видели раньше времени, – парировал Дима.

– Логично, – согласился Макс, хотя это вовсе не означало, что Димино объяснение было правдой. Ведь точно-то мы ничего не знали. Впрочем, выяснять что-либо у нас времени не было, нам предстояло выполнить другую задачу, несомненно, куда более важную, чем объяснение причин странного поведения нашего химика.

– А я боюсь, как бы он не затеял какую-нибудь месть за то, что его не сделали директором, – сказала Оля.

Мы засмеялись. В самом деле, может, он собрался школу взорвать? И вообще, повод для мести явно незначительный, чтобы так кипятиться. Ну, напишет на доске: «Германыч – дурак» – и все. Все равно на ребят потом свалят, аттестат кому-нибудь испортят. А потом все потечет своим чередом, и когда-нибудь Валентиныч станет-таки директором или даже Президентом.

Игорь Квасцов

– И все из-за тебя! – злилась Катя. – Полтора часа ждали, пока ты придешь. Теперь не видно ничего. Еще и снимок потерял: сейчас и не вспомнить, где располагались те черные пятна.

– Да успокойся ты, Кать, – вмешался Макс. – Это Олег Валентинович задержал нас. В общем-то, виновато наше любопытство. Какое нам дело до того, зачем он в школу шел? Хотя информация никогда не бывает лишней.

Однако, несмотря на то, что Макс принял мою сторону, я все равно чувствовал себя виноватым и не собирался оправдываться. Ведь уже сейчас мы могли все узнать и, возможно, снова закрыть переход между мирами, на этот раз покрепче и понадежнее. Да, сейчас его уже трудно найти. И ведь что мешало мне хранить такой ценный прибор, как энергетическая ловушка, в каком-нибудь более подходящем, чем под кроватью, месте? Тогда я просто достал бы его из коробочки, протер тряпочкой, и мы никуда не опоздали бы.

Дима попытался выручить всех:

– У меня есть идея. – Все обратились во внимание. – Давайте будем просто ходить по поляне туда-сюда, кто-нибудь да наткнется на то, что нам нужно…

– …и благополучно туда провалится, – добавила Оля. – Причем навсегда.

– Или появится где-нибудь в Южной Америке лет через сорок, – предположил я. – Что ж, из тебя, Дима, получился бы отличный индеец племени гуарани. Мы и заметить не успеем, куда он исчезнет. Где потом искать? В каком из бесчисленных параллельных миров?

«Вообще-то сейчас самое время домой идти, а завтра, сразу после школы, вернуться и при дневном свете провести все необходимые исследования», – подумал я, но вслух не стал говорить. И так виноват, зачем еще буду со своими идеями лезть? А вдруг Макс что-то получше придумал?

Но наш лидер сидел в задумчивости на бревнышке, и, видимо, ничего толкового ему на ум не приходило. Тем временем на чистом безоблачном небе зажглись звездочки, вышла луна. Но и они слишком слабо освещали поляну. Наконец Крейц поднялся и сказал: