Салли Альтшулер - Центр Мироздания

Клара утвердительно кивнула.

…Нет никаких сомнений в том, что Клое была необычайно красива. Этого Ток не мог не заметить. И он навестил ее. Клое была польщена вниманием со стороны Тока и угостила его красным яблоком. Возможно, Ток провел у Клое — как это называется? — довольно много времени, но, как бы там ни было, вскоре у Клое родился сын Ганнибал.

Ганнибал был еще юным, когда все увидели, что он особенный. Иногда он исчезал из дома у ворот на несколько дней, и тогда Клое начинала заламывать руки. Когда он возвращался, мать не могла добиться от него ответа на вопрос, где тот был, а он смотрел на нее невинными глазами и всегда повторял: «В том месте, где не бывал раньше».

Он хотел решать все сам, никогда и ни в чем не соглашался с братьями и сестрами и даже с Елоком. Если Елок просил его о чем-нибудь, он делал все наоборот, а если Елок наказывал его, юноша исчезал. Время шло, и они все сильнее отдалялись друг от друга. И вскоре наступил день, когда Ганнибал, к большому горю Клое и плохо скрываемой радости Елока, покинул навсегда покосившийся дом у ворот. Это случилось задолго до того, как он повзрослел.

Ганнибал стремился попасть наверх. Он хотел быть выше всех в Замке. Юноша устроился в маленькой комнатушке одной из спиральных башен западного крыла. Оттуда через окно он мог смотреть вдаль, за озеро, и вскоре начал гадать, что могло быть по ту сторону голубой воды.

«Там Пустота», — сказал Ток, который, разумеется, видел своим глазом, что происходит у того в голове.

«Что-то там должно быть», — настаивал на своем Ганнибал.

«Да, — отвечал Ток, — там Пустота».

Ганнибал перестал спрашивать, но не перестал размышлять и стремился к тому, чтобы получить более вразумительный ответ. Ток очень много времени проводил с Ганнибалом. Он с удовлетворением наблюдал, как растет эрудиция юноши, но иногда огорчался из-за вопросов, которые могли прийти в голову Ганнибала совершенно неожиданно.

«Где ты, когда тебя здесь нет?» — спрашивал Ганнибал.

«Я здесь, когда меня здесь нет», — отвечал Ток.

«Как ты можешь быть здесь и не быть здесь?» — спрашивал Ганнибал.

«Потому что я Ток», — отвечал Ток.

«Как ты стал Током?» — спрашивал Ганнибал.

«Я не стал Током. Я есть Ток», — отвечал Ток.

И однажды Ганнибал сказал: «Я тоже хочу быть Током!»

Словно резкая боль пронзила Тока. Он обнял Ганнибала за плечи, долго смотрел на него своим единственным глазом и нежно прижал к себе.

«Ты тоже есть Ток», — сказал Ток.

Но Ганнибал попытался вырваться из объятий Тока.

«Ты лжешь! — крикнул он. — Я только здесь. Я не знаю, что там за озером. Я — Ганнибал, а не Ток!»

«Ты тоже есть Ток», — сказал Ток еще раз и выпустил Ганнибала из объятий.

Ток вспомнил свою беспомощность в тот момент, когда не смог утешить Нулёвку, и, огорченный, покинул комнату Ганнибала.

Когда он пришел в следующий раз, Ганнибала уже не было. Ток нашел его совсем в другой части Замка.

«Я хочу быть Током, — сказал Ганнибал. — И я никогда не хочу лгать».

Ток захотел посмотреть ему в глаза, но Ганнибал постоянно отводил взгляд.

Ганнибал пытался устроиться во многих местах, но никак не мог успокоиться, потому что всегда думал, что за следующей дверью есть что-то, что лучше. Когда он приходил на новое место, он какое-то время был убежден, что нашел то, что надо, но уже скоро терял покой и продолжал поиски.

Время шло, рос Замок, умножалось его население. Жители искали новые места обитания, а когда находили, то пускали там корни. А Ганнибал все бродил в поисках, сам не зная чего.

С какой большой радостью Ток видел, как рос и процветал Замок, с таким же огорчением он смотрел на беспокойные странствия Ганнибала. Несмотря на упрямое неприятие Ганнибалом Тока, Ток делал все, что было в его силах, чтобы помочь Ганнибалу.

Ток предопределил, что всякий житель Замка всегда должен хорошо принимать Ганнибала и относиться к нему как к своему ближнему. Какие бы невозможные поступки не совершал тот, никто не имел права наказывать его и выгонять вон. Но чем больше ему шли навстречу, чем более приветливыми по отношению к нему были остальные, тем ужаснее становился его характер. Без всяких угрызений совести Ганнибал просил лучшую еду, лучшее место ночлега и, если не мог заснуть, требовал играть с ним в шахматы или шашки ночи напролет. Проигрывая, он впадал в истерику, но никто не осмеливался протестовать, потому что так повелел Ток. Кроме того, Ганнибал никогда не оставался надолго в одном месте, чтобы это успело стать серьезной проблемой, и он никогда не возвращался туда, где уже побывал.