Елена Артамонова: Большая книга ужасов 54 (сборник)

— Нас нельзя уничтожить, София. — Монстр поднялся над водой уже по пояс. — Зачем же ты убила Анну?

— Возвращайся в бездну! — Голос Софии слился со вторым выстрелом, и красноглазый демон, содрогнувшись, вновь ушел под воду.

По днищу лодки зашуршали ветви полузатопленных кустов. Подхватив корзину, София побежала по мелководью. Она спотыкалась, намокшая юбка хлестала по ногам, сковывала шаг. Чутье не обмануло женщину. Не успев преодолеть и сотни метров, она едва не столкнулась с шедшим навстречу рослым мужиком. Встревоженный выстрелами, он бросил рыбачить, решив разузнать, какая беда случилась на реке.

— Графиня… — мужик опешил. — София Сигизмундовна…

Она узнала Степана. Того кузнеца, что прошлым летом подковал ее лошадь, обронившую подкову во время памятной прогулки с… София отогнала щемяще-сладкие воспоминания:

— Степан, ради всего святого, помоги мне! Нет, не мне — невинному младенцу.

— Я… барыня… — Кузнец тянул время, пытаясь понять, куда клонит эта шальная, взбалмошная барынька. — Мы завсегда, ежели что…

— Ты должен отвезти ее в Петербург. Вот тут, в записочке, адрес. По дороге нигде не задерживайся, ни с кем не разговаривай. Передашь малышку в руки тому человеку, с которым видел меня, когда подковывал Лорину.

— Черноволосому?

— Да.

— Сдается мне, барыня, я кое — что понял.

София с трудом сдерживалась — дерзость мужика не знала предела. И все же голос ее звучал мягко:

— Степан, думай что хочешь, но спаси ребенка. Я умею быть благодарной. Когда ты вернешься из Петербурга с письмом того человека, твоя вольная будет лежать на моем столе. Я освобожу и твою семью.

— Губить дитятю негоже. Только вы, барыня, верно, шутите, куда я поеду с грудным младенцем?

— Как мне тебя уговорить, упрямец! Или легче найти другого, посговорчивей?

— Не серчайте, барыня. Моя жинка дитё второй год кормит.

— Вот видишь, Степан, как все хорошо складывается, — София нашла силы улыбнуться, — вместе и поедете. Только не медли. Я сама вас провожу. На постоялом дворе ждет тройка, быстрая как ветер — домчит хоть на край земли. Только прошу тебя — сам правь, сам запрягай, ни с кем не говори и пуще чумы опасайся людей с красными искрами в глазах.

— Так то ж нелюди. С православным человеком такое отродясь не случится, даже если всю Масленицу в трактире прогуляет. Окосеет — да, но чтоб глаза искрили… Ох, не понять вас, господ… — пробормотал под нос Степан. — Только, барыня, без обману, бог накажет.

Они вышли на проселочную дорогу. София почти бежала, подстраиваясь под широкий шаг мужика, но так и не отдала ему драгоценную ношу.

Рассвело. Солнце еще касалось горизонта, но чувствовалось, что день будет знойным. София возвращалась полем. Страх отступил, и хотя под наливающимися соком колосьями в толще земли за ней следовали злобные нежити, женщина чувствовала себя счастливой. Она надеялась, что Сонечка вскоре будет в полной безопасности — отец сумеет защитить и воспитать малышку. София знала, что лишилась магической защиты серебряного талисмана, но это не омрачало ее радости. Обезопасив дочь, она обрела большее — спокойствие и теперь могла бестрепетно заглянуть в глаза Бездне.

Все началось с появления Зинаиды Логиновой. Вообще каждый приезд Петькиной двоюродной сестры ознаменовывался необычными происшествиями, а порой и почти детективными историями. Однако все они не могли бы пойти ни в какое сравнение с тем, что произошло этим летом. Наверное, мой рассказ может показаться неправдоподобным и надуманным. Что ж — я сама с трудом верю, что происходящее не является кошмарным сном завсегдатая психбольницы.

За окном ясная морозная ночь, и звезды, похожие на неподвижно повисшие снежинки, заглядывают в комнату. Я, Виктория Барышева, тринадцати с половиной лет от роду, сидя на кровати в собственной спальне, с трепетом ожидаю, когда стрелки часов подползут к роковым цифрам. На моих коленях лежит диктофон, и я шепотом, стараясь не разбудить родителей, рассказываю обо всем, что произошло за последние полгода. Но все по порядку…

Шла вторая неделя летних каникул. Было жарко и скучно. Позавтракав, я задумалась, чем заняться — отправиться загорать на пруд или всей компанией махнуть на речку? Вода в реке намного чище, там можно вдоволь понырять и даже наловить перламутровых ракушек, но добираться туда надо в душном, пахнущем бензином автобусе. Пруд был рядом, но в него ежедневно погружали свои тела сотни, если не тысячи обитателей ближайших кварталов. Пока я раздумывала, в прихожей задребезжал телефон. Петька Толкачев сообщил хорошую новость — утром из Москвы прибыла его неугомонная сестренка. Зизи, а она предпочитала, чтобы ее звали именно так — имя Зинаида казалось ей старушечьим, — строила из себя крутую девчонку, была заводилой во всех компаниях и настоящим кошмаром для учителей. Скучать с ней не приходилось, Логинова всегда находила развлечения, и в ее обществе обычные каникулы превращались в сезон приключений. Я наскоро причесалась, вымыла посуду и приготовилась ждать гостей. Петька пообещал, что по дороге они зайдут за Сережкой Ивойловым, а это означало, что наша компания соберется в полном составе. Наконец в дверь позвонили.