Николай Пугач: Необыкновенные приключения Емельяна Чалого

— С глазами что-то. Я ничего не вижу!

— Ах да! У вас зрение устроено по-другому. Сейчас улажу, спокойно, мальчик. Свет это что? Поток фотонов — световых волн. Все предметы и тела частично поглощают их, а частично отражают. Чтобы стать невидимой, я делаю так, чтобы потоки световых частиц огибали меня. Если убавить напряжение поля, ты снова будешь видеть. Ну, как теперь?

— Уже немного вижу.

— Пока достаточно. Вчера я убедилась, что лучше быть невидимой…

— Это ты нам подбросила мережу?

— Да, и башмак и чемодан. Потом догадалась, что вам рыба нужна. Усыпила вас тоже я. Так нужно было. Теперь помолчи. Не мешай работать.

Витя всё ещё сидел на крыше, плечи его вздрагивали. Он плакал, размазывая по грязным щекам слёзы… Емелька прокричал ему сверху:

— Вить, подожди ещё немного, спешу к Ванванычу, скоро вернусь!

Витя поднял голову на голос. Но, увидев лицо друга, прозрачное, как призрак, он заплакал ещё сильнее…

МАРФА послушно снизилась на то место, куда Емелька показал рукой. Вскочив на ноги, Емелька торопливо попросил:

— МАРФА, подожди меня здесь, хорошо? Я быстро. Обещаешь?

На третий этаж мальчишка взбежал с такой скоростью, словно за ним гналась свора волков. На длинный звонок у астронома никто не отозвался. Тогда парнишка, не жалея кулаков, забарабанил в дверь. В квартире наконец послышались шаркающие шаги. Дрожащий женский голос испуганно спросил:

— Кто там?

— Ванваныч дома?

— Это снова ты, мальчик? Иди сейчас же домой! Спать тебе ещё нужно, а ты в такую рань баламутишь!

— Откройте! Ну, пожалуйста! Беда! Срочно нужен Ванваныч!

— Какая ещё беда? Марш домой, пока я тебя в милицию ие сдала!

Емелька бросился вниз. У парадной оливтянки не было. Но вдруг она возникла на том же месте, где Емелька её оставил.

— На третий этаж сможешь поднять?

— Как ты хочешь.

— Тогда неси меня, Второе окно от угла.

Одна створка оконного переплёта была приоткрыта. Емелька толкнул её внутрь и сошел на подоконник. Услышав шум, Коркина подняла голову.

— А-а-а-а! — заорала она, толкая Ванваныча в бок. Тот резво сел, потряс головой, отгоняя сон. Ощутив на своей руке дрожащие пальцы жены, спросил:

— Опять страшный сон приснился?

Не спуская с окна взгляда, Коркина мотнула туда головой.

— А, Емелька! Входи, входи! Ты нашёл пришельца?.. Вот и чудненько, вот и ладненько!

— Там же окно, — испуганно прошептала Коркина.

— Окно? Да! Почему же ты не пришёл в дверь?

— Дверь заперта.

— Резонно, резонно! Тогда можно и в окно.

— Что ты мелешь, мы же на третьем этаже, — сказала Коркина.

— Ванваныч, беда! Я нашёл оливтянина и трогал его… И друг мой трогал. Мы с ним заразились вирусом, а от нас ещё кое-кто!

— Похвально, что нашёл, а что трогал — плохо. Но не бойся, мальчик. Никакого вируса на космонавте не может быть. На Оливии высокоразвитая цивилизация, и оливтяне, конечно же, подвергли своих посланцев тщательной дезинфекции…

Емелька пошатнулся.

— Но вы же сами…

— Ну, мало ли!.. Это я для профилактики, чтобы вы не трогали пришельца.

В досаде Емелька отвернулся. Нога проскочила опору, потянула его за собой. Мальчишка уцепился за створку, но не удержался и полетел вниз…

КОГДАЕмелька пришёл в себя, он увидел над головой овальную лепную розетку и знакомую, в четыре рожка, люстру. Посмотрел вбок — рядом сидел Витя. А с середины комнаты немигающими глазами смотрела МАРФА.

— Ну как, очнулся? — обрадовался Витя.

— Нормально вроде… Голова только болит…

— Это пройдёт. Могло быть хуже, если бы не МАРФА. Это она тебя подхватила, когда ты вывалился из окна. И меня сюда приволокла. Смотрю — ты лежишь, как мёртвый. Я струхнул, но МАРФА, вот, успокоила. «Всё будет, как ты хочешь», — говорит. И действительно, ты сразу открыл глаза… Что будем делать?

— Не знаю… Ванваныч обманул меня. Дудки теперь он получит МАРФУ!

Неподвижная, как статуя, оливтянка зашевелила губами:

— Хорошо говоришь, мальчик! Взрослые не должны обо мне знать. Так лучше для землян. Иначе — быть катастрофе.

В соседней комнате застучали чьи-то каблуки.

— Атас! — тихо сказал Емелька. — Витя, ложись ко мне! Мы спим. МАРФА, исчезни!

Послышался голос отца Емельки:

— Оба здесь. Позвони Обединым, а я с ними поговорю. — Ну, что же ты мне, Емельян, скажешь? — спросил отец, входя в комнату.

Мальчишка смутился. Он вспомнил предупреждение МАРФЫ: «Взрослые не должны знать обо мне… Иначе — быть катастрофе». Внезапно в ухо Емельки подуло теплом и голос МАРФЫ прошептал: