Сергей Трищенко - Открыватели

Из неровно обозначенного отверстия посыпались капли дождя. Дунул холодный ветерок. Вылетел осенний жёлто-красный листок.

– Ну что, пойдём, прогуляемся? – хладнокровно предложил Пантелеймон, растирая побелевшие кончики пальцев.

Серёжка поёжился: по коже пошли мурашки. То ли от капель дождя, то ли от происходящего. Но заглянуть хотелось. Он на цыпочках подошёл к раскрытому проходу и заглянул внутрь.

Дождь плеснул ему в лицо горсть мелких капель, словно приветствуя по-своему. Первое время Серёжка ничего не видел, кроме слезящегося пейзажа.

Зрелище оказалось безрадостным: чахлые деревца угрюмо склонялись под порывами ветра, ловя кривенькими ветвями падающие с неба крупные капли. Деревца и стояли в воде – среди торчащих повсюду серо-зелёных кочек и редких засохших былинок да веточек.

По поверхности воды плавали рваные листья болотных растений.

А с обеих сторон прохода бугрилась неровная древесная кора: проход реально открылся в стволе дерева!

– И чего тут хорошего – прыгать с кочки на кочку? – угрюмо осведомился Серёжка и посмотрел на свои сандалии. – Промокнем враз. И зонтика нету…

– Значит, закрывать? – спросил Пантелеймон.

– А что с ним ещё делать? – кивнул Серёжка. – Там смотреть не на что. Даже лягушек не видно… Какая она – иная фауна?

Пантелеймон ухватился за края прохода и с силой потянул друг к другу.

Обратный процесс прошёл быстрее: с лёгким шлепком края сомкнулись бесследно – как будто соединились не две части кирпичной стены, а два куска пластилина.

И стена вновь предстала перед глазами мальчишек в прежнем виде. И тоненькая трещинка по-прежнему пересекала её сверху донизу…

– Как ты это делаешь? – спросил Серёжка.

Пантелеймон пожал плечами:

– Не знаю. Как-то неожиданно… открылось. С полгода назад, после того, как свалился со скалы – я рассказывал. Выздоравливал, сидел дома. Было скучно. А у нас там одна стенка в трещинах вся – в саманном домике жили. И, если захочешь, можно всякие фигуры из трещин представлять. Помню, начал я обводить один контур левой рукой, а правой упирался в стену. И участок стены неожиданно поехал в сторону! Я сначала подумал: кусок штукатурки отвалился. Испугался: ну как отец взгреет, за испорченную стену? А в стене окошко открылось. Я заглянул туда – и обомлел: там джунгли, обезьяны по веткам прыгают, попугаи кричат… Я уже хотел внутрь залезть, побродить, бананов поесть – и вдруг какой-то зверь появился, то ли ягуар, то ли леопард. Я решил не рисковать.

– Здорово! – вырвалось у Серёжки.

– После этого я начал пробовать: где ещё можно открыть проходы? Все трещины перетрогал. А потом стал видеть…

– Чего видеть? – не понял Серёжка. – А раньше слепой был, что ли?

– Да нет! – отмахнулся Пантелеймон. – Я стал видеть, где можно открыть проход, где – нет.

– А как видишь?

– Ну-у… Я и сам не знаю. Просто смотрю вокруг и вижу: вот тут иной мир открывается, а тут – нет.

– А открой ещё что-нибудь! – попросил Серёжка.

– Попробую, – согласился Пантелеймон.

Он поводил головой из стороны в сторону, рассматривая ближайшие стены. Потом вздохнул:

– Нет, здесь других проходов нет.

– Пойдём дальше! – предложил Серёжка.

Они двинулись вдоль стены.

Серёжка разглядывал каждый шовчик между кирпичами, каждую трещинку в них, каждый обколотый угол. Ему хотелось первому заметить проход: вдруг он тоже начал видеть, как Пантелеймон? Но, кроме засохшего бетонного раствора, ничего не замечал. Но и Пантелеймон молчал. Потом нерешительно произнёс:

– Вообще-то я тут уже всё осматривал. Я ведь почти две недели здесь.

– И этот проход открывал? – догадался Серёжка.

– Ну да… – виновато согласился Пантелеймон. – Только один идти не захотел. Подумал: а вдруг сейчас что другое откроется? Или погода переменится…

Но Серёжка не обратил внимания на оправдывающийся тон нового друга, захваченный открывающимися перед ним блестящими перспективами.

– А в подвале был? – спросил он. – Там разных трещин – немерено! Мы в самые большие факелы втыкаем, когда в войнушку играем.

– В подвале не был, – признался Пантелеймон. – Я… темноту не очень люблю.

– Тогда пойдём сперва ко мне домой, – предложил Серёжка. И добавил: – За фонариком. А заодно и у меня дома посмотришь! Вдруг и там проход есть! Научишь тогда меня открывать?

Пантелеймон пожал плечами:

– Попробую… А родители дома?

– Нет, на работе. Я один хозяиную.

Ребята поднялись на четвёртый этаж. Пешком. Не потому, что лифт не работал, а потому что Пантелеймон по пути внимательно осматривал стены на лестнице: не мелькнёт ли где заветная трещинка?