Александр Белогоров: Большая книга ужасов – 59 (сборник)

После обеда Алина без всяких понуканий поднялась на чердак с ведром, тряпками и шваброй и до самого вечера самоотверженно боролась с пылью и паутиной. В результате чердак стал выглядеть более-менее прилично, чего нельзя было сказать о самой девочке. Значительная часть грязи и пыли перекочевала на нее. И если старую одежду было не жаль (вместо того чтобы выбросить, ее привезли сюда специально для таких случаев), то голову, как запоздало подумала Алина, следовало хотя бы прикрыть платком. Это, конечно, не казалось ей верхом красоты – ну для кого там наряжаться, не для пауков же, в самом деле!

В результате остаток вечера прошел за малоприятной процедурой нагревания воды и мытьем головы над большим тазом, перекочевавшим в дом с чердака и предварительно тщательно отмытым мамой. Мыть голову таким образом для городской жительницы, привыкшей ко всем удобствам, было страшно неудобно. И как только справлялись девушки в прошлые века! К тому же папа, которого этот процесс немало повеселил, называл ее барышней-крестьянкой и замарашкой, что почему-то казалось обидным.

Весь вечер Алина мысленно возвращалась к сундуку. Она перебрала все места, где мог бы оказаться ключ, и поняла, что если его нет на чердаке, то найти его вряд ли получится. Уж если даже ключ от самого чердака отыскался совершенно случайно!.. Можно, конечно, попробовать подобрать какой-нибудь ключик, да только вряд ли он подойдет к старинному замку. Некоторые умельцы вообще вскрывают небольшие замки обычной булавкой, но знакомых, обладающих такими криминальными талантами, у нее точно не было. Оставалось надеяться отыскать ключ или же ждать, что папа, также заинтересовавшийся находкой, отвезет сундук специалисту. Но это на крайний случай. А пока что Алине очень хотелось первой поднять крышку и увидеть, что там внутри.

За городом семья ложилась спать довольно рано. К этому располагала как тихая обстановка, так и отсутствие телевизора. На последнем обстоятельстве особо настаивал папа, считавший, что в деревне следует отдохнуть от цивилизации и, как он выразился, «прочистить мозги от зомбоящика». Мама с Алиной спорить с ним пока что не стали, но в будущем все же надеялись его переубедить.

Нормально поболтать по телефону здесь тоже не было никакой возможности. Деревня располагалась в низине, и сотовая связь была отвратительной. Вернее, ее вообще не было – разве что на нескольких возвышенностях, которые, как нарочно, находились на другом конце деревни. Местные жители, если им требовалось позвонить, обычно пользовались стационарным телефоном в здании поселковой администрации. Маму с Алиной это слегка огорчало, зато папа, которого частенько донимали деловыми звонками по вечерам и в выходные дни, был просто в восторге и говорил, что только здесь может расслабиться и отдохнуть по-настоящему.

Казалось бы, девочка, здорово уставшая за день, должна была заснуть с легкостью. Но мысли о сундуке никак не давали ей покоя, и она долго ворочалась в постели. Родители уже давно уснули, когда она услышала какой-то подозрительный шум, который, как ей казалось, доносился с чердака. Конечно, она уже успела привыкнуть к тому, что здесь по ночам раздается немало звуков, непривычных для уха горожанина и способных напугать впечатлительного человека. Ее, правда, такое не пугало, а вот мама несколько раз просила папу, даже посреди ночи, пойти и проверить, что это за подозрительный шорох или стук. Но в последнее время к ним привыкла и она.

Однако в этот раз шум отнюдь не казался естественным и совсем не походил на обычные ночные звуки. Девочке казалось, что прямо над ее головой раздаются шаги, шаркающие, но вполне уверенные. Так может ходить в своем доме пожилой человек. Шаги сопровождались каким-то неясным шелестом, напоминающим бормотание, уловить смысл которого не получалось, сколько Алина ни напрягала слух. Затем послышался скрежет и легкий стук, и девочка вдруг подумала, что именно с таким звуком должен открываться старый сундук. За новой порцией бормотания послышался едва уловимый звон стекла или железа, продолжавшийся в течение нескольких минут, вновь прервавшийся скрежетом и стуком, и наконец все смолкло.

Некоторое время Алина напряженно вслушивалась в тишину, пытаясь представить, что же могло происходить на чердаке. Однако новых звуков не раздавалось, напряжение постепенно отступало, и девочка сама не заметила, как уснула.

Но чердак не выходил из головы у Алины даже во сне. Она видела, как поднимается по лестнице и идет к нему, причем света во сне было вполне достаточно и без всяких фонарей. Перед открытым сундуком стояла на коленях сгорбленная фигура в черном. По-видимому, это была очень старая женщина, но девочка видела ее только со спины, поэтому не могла быть ни в чем уверена. На внутренней стороне крышки сундука было зеркало, но в его тусклом стекле ничего, кроме смутного силуэта, разглядеть не удавалось. На двух узких бортиках сундука стояло по свече, и Алина даже во сне подумала, что так недалеко и до пожара. Старуха копалась в сундуке, перебирая какие-то вещи и, очевидно, что-то отыскивая, но девочка стояла слишком далеко и не могла заглянуть ей через плечо, чтобы увидеть, что же именно там лежит.