Лаймен Баум - Чудесная Страна Оз

Сунув перечницу обратно в корзину, Момби подняла левую руку вверх, оттопырила мизинец и сказала:

– Вaу!

Потом подняла вверх правую руку, оттопырила большой палец и сказала:

– Тау!

Потом подняла обе руки, растопырив все пальцы как можно шире, и громко крикнула:

– Пау!

Тыквоголовый Джек при этом сделал шаг назад и сказал укоризненно:

– Чего это вы так вопите? Я же не глухой!

Старая Момби даже подпрыгнула от радости.

– Он ожил! – завизжала она. – Ожил! Ожил!

Она подбросила клюку в воздух, потом поймала ее, потом обхватила сама себя за плечи и попыталась сплясать джигу, и все это время весело припевала:

– Он ожил, ожил, ожил!

Можете себе представить, что думал и чувствовал Тип, наблюдая такое.

Вначале он очень испугался и хотел даже бежать без оглядки прочь, но не смог – ноги его не слушались, дрожали и подгибались. Потом он тоже обрадовался, что Джек ожил: глядя на эту забавную физиономию, невозможно было удержаться от смеха. Оправившись от испуга. Тип рассмеялся и смеялся так громко, что Момби его услышала, – она быстро подковыляла к изгороди, схватила Типа за шиворот и вытащила на дорогу.

– Ты вредный, лживый и дурной мальчишка! – вопила она в ярости. – Я тебе покажу, как за мной подглядывать и надо мной смеяться!

– Я не смеялся над тобой, – оправдывался Тип, пытаясь вырваться, – я смеялся над Тыквогодовым. Ты только полюбуйся на него! Разве не хорош?!

– Я надеюсь, вы не хотите сказать ничего дурного по поводу моей внешности, – сказал Джек чрезвычайно серьезно, продолжая при этом весело улыбаться, что само по себе было так смешно, что Тип опять расхохотался.

Даже Момби стала с любопытством присматриваться к оживленному ею существу, а присмотревшись, спросила:

– Что ты знаешь?

– Трудно пока сказать, – ответил Джек. – Мне кажется, что я знаю ужасно много, можно ли знать больше – это для меня пока вопрос. Мне как раз предстоит выяснить, то ли я очень мудр, то ли очень глуп.

– Да, с этим надо разобраться, – задумчиво сказала Момби.

– А что ты с ним собираешься делать – с живым? – поинтересовался Тип.

– Посмотрим, – ответила Момби. – Надо, однако, идти домой – темнеет. Помоги-ка Тыквоголовому.

– Ах, не беспокойтесь обо мне, – сказал Джек. – Ходить я могу не хуже вас. У меня же есть ноги, к тому же на шарнирах.

– На шарнирах? – переспросила она, повернувшись к Типу.

– Конечно, я сам их сделал, – с гордостью отвечал мальчик.

Втроем они направились к дому. Но, зайдя во двор фермы, старая Момби велела Тыквоголовому отправляться в коровник, там завела его в пустое стойло, а дверь снаружи заперла на засов.

– Сперва займемся тобой, – сказала она Типу, и голос ее не предвещал ничего хорошего.

Мальчик встревожился. Он знал, что Момби злопамятна и от нее можно ожидать любых пакостей.

Они вошли в дом – круглый с куполообразной крышей, как все фермерские постройки в Стране Оз.

Момби велела Типу зажечь свечу, затем спрятала свою корзинку в шкаф, плащ повесила на вешалку. Тип послушно выполнил все, что она приказывала: по правде говоря, он был сильно испуган.

Пока Тип разводил огонь в очаге, Момби уселась ужинать. Наконец огонь весело затрещал, тогда мальчик подошел к старухе и попросил немного хлеба и сыру. Момби ничего ему не дала.

– Я же голоден! – обиженно захныкал Тип.

– Недолго тебе голодать, – зловеще пробурчала Момби.

Такие речи мальчику уж совсем не понравились, в них звучала угроза. Но тут он вспомнил, что в карманах у него есть орехи, и, чтобы заглушить голод, расколол и съел несколько штук. Старуха тем временем встала, отряхнула крошки с передника и повесила над огнем маленький черный котелок.

Отмерив равные части молока и уксуса, она налила в него и то, и другое, затем достала множество кульков с сушеными травами и порошками и стала бросать в котелок понемногу из каждого. Время от времени она подходила к свече и, низко склонившись над пожелтевшим листком бумаги, вычитывала рецепт изготовляемого зелья.

Тип смотрел на все это, и тревога его росла.

– Для кого ты это готовишь? – спросил он.

– Для тебя, – буркнула Момби.

Тип повернулся на табурете и внимательно посмотрел на котелок, который начинал закипать, потом перевел взгляд на морщинистое безжалостное лицо старой ведьмы В этот момент он предпочел бы очутиться где угодно, только не в этой темной и дымной кухне, где даже тени на стене внушали ужас. Так прошел целый час, тишина нарушалась лишь бульканьем в котелке да шипением пламени.