Морган Вале - Лишенная детства

День выдался насыщенным, ближе к полудню я заскочила к себе перекусить. Учиться на фармацевтическом факультете нелегко, поэтому во время большой перемены я стараюсь дать моим нейронам полнейший отдых. НагИ [3] Наги Фам, французский теле- и радиоведущий, комик. на экране телевизора, тальятелле al dente [4] С хрустом, недоваренный, твердоватый ( фр. ). ; все идет хорошо, пока телефонный звонок не отрывает меня от моего «телеобеда». На определителе — номер родителей. Странно… У них нет причины мне звонить, мы недавно виделись, и это совсем не «их время», к тому же они знают, что сейчас я торопливо ем свои макароны, чтобы успеть на следующую пару. Однако телефон продолжает звонить, и в моем мозгу проносятся страшные предчувствия: дедушка попал в больницу, у младшей сестры неприятности, да бог знает что еще… Но ясно одно: случилось нечто ужасное.

Реальность оказывается даже хуже, чем я предполагала.

— Женщина пропала.

Голосу отца на том конце телефонной линии в три секунды удается увлечь меня в пучину страха. Папа говорит, что наш поселок взбудоражен, в соседнем доме полно жандармов и «этого идиота» допрашивают, вне всякого сомнения, в связи с этим похищением.

Он взялся за старое.

Мир моментально плывет у меня перед глазами, пальцы начинают дрожать. Пульт управления телевизором и мобильный падают на пол. На мою голову словно обрушился молот.

Он взялся за старое.

— Морган, ты меня слышишь? Ты в порядке?

Нет.

Я снова вижу его. Его леденящий взгляд, его руки, сжатые в кулаки, готовые ударить, и мое сердце заходится так, что мне начинает казаться, что оно вот-вот разорвется. Я снова вижу ветки деревьев, вычерчивающие на небе арабески, снова ощущаю его отвратительный запах, тяжесть его большого тела на моих бедрах ребенка. Голос отца слабеет, тонет в вате, наполнившей мой череп. Слова, сказанные им, моим насильником, снова звучат в ушах:

«Снимай курточку!»

«Я знаю, каково это — быть с девственницей…»

«Если расскажешь кому-нибудь, я тебя убью».

Меня жутко тошнит, слезы катятся по щекам, когда я, хлопнув дверью, бегу обратно в университет. Я добегаю до места на автопилоте, и подруги при виде моих покрасневших глаз начинают волноваться. Линда, Луиза и Жанна, мои верные подружки на все времена, торопятся утешить свою обожаемую Морган, которая совсем расклеилась. Они уверены, что только неудача на любовном фронте может испортить настроение такой жизнерадостной девушке, как я. Разве могут у меня быть другие проблемы?

Я не пытаюсь их переубедить.

Разве смогут они понять, что я здесь, с ними, и в то же время очень далеко? Как объяснить, что моя голова склонилась над письменной работой, которую нужно закончить, но душа моя в это время вернулась туда, в лес? Мерзкий запах и острая боль, холод и страх, испытанные под елями в тот октябрьский день, — все ощущения остались ужасно реальными, как если бы и не было этих девяти лет. В одно мгновение я снова стала несчастным ребенком, бегущим по улицам поселка, чтобы укрыться наконец от этого кошмара. Мне снова тринадцать лет, и только одному человеку на свете я могу рассказать о случившемся. Моей подруге Мари.

Она — мое все. Моя соседка, подруга, моя наперсница. Я бегу к ней, словно призрак, вырвавшийся из озера, не способная говорить, думать, дрожащая и близкая к истерике. Она обнимает меня, утешает, она дарит мне свое сочувствие в оболочке из папиросной бумаги. В этот вечер она спасает меня.

В отличие от меня, Мари слышала об этой истории с похищением, о которой трубят все средства массовой информации. Ей хорошо известны детали, и она посвящает в них меня. Оказывается, пропала женщина, которая совершала привычную пробежку в лесу Мийи-ла-Форе. Красивая блондинка с ласковыми глазами, пышными волосами и милой улыбкой. Я представляю себе это лицо грязным, изуродованным, искаженным страхом, со следами побоев. Я брежу наяву, и перед моими глазами встает мое детское тело, и вместо своего лица я вижу ее лицо — это она и я одновременно, в крови, без признаков жизни…

— Нет доказательств, что эту женщину убили, Морган! — успокаивает меня папа по телефону чуть позже тем же вечером.

Это правда. Никто не знает, что случилось в лесу, что довелось пережить Мари-Кристин Одо в день, когда она имела несчастье попасться на глаза хищнику.

Только я одна знаю.

Я предчувствую, что она мертва и знаю, что ей пришлось испытать. Я представляю себе ее страх и боль, причиняемую насильником, слышу ее крики и хрип удовольствия этого зверя. Я ощущаю, как под пальцами извращенца затухает крик. Я понимаю, что через девять лет, почти день в день, человек, который сломал мне жизнь, Мануэль Да Крус, мой сосед и палач, отправился в лес в поисках новой жертвы, которой не оставит ни единого шанса.