Джон Гришэм - Вне правил

— Судья Кауфман сказал, что я могу сделать два звонка, — ультимативным тоном сообщаю я подошедшему тюремщику.

Тот в нерешительности топчется, не зная, как ему надлежит поступить при общении с разгневанным адвокатом, наказанным за неуважение к суду. Потом сдается.

Я звоню Джудит, и после общения на повышенных тонах сначала с администратором, потом с секретаршей, а затем с помощницей меня наконец соединяют. Я рассказываю, что нахожусь в тюрьме и мне нужна помощь. Она чертыхается, напоминает о своей занятости, но потом обещает подключиться. Второй звонок я делаю Напарнику и ввожу его в курс дела.

Мне выдают оранжевый комбинезон с трафаретной надписью «Тюрьма города Майлоу» на спине. Я переодеваюсь в грязном туалете и аккуратно расправляю на вешалке рубашку, галстук и костюм. Потом отдаю все это тюремному надзирателю со словами:

— Пожалуйста, не помни́те. Мне завтра в этом выступать.

— Может, еще и погладить? — интересуется он, заливаясь смехом. К нему присоединяются другие, по достоинству оценив столь удачную остроту. Я тоже улыбаюсь, демонстрируя чувство юмора. Дождавшись, когда все отсмеются, спрашиваю:

— А что сегодня на ужин?

— Сегодня понедельник, — отвечает тюремщик, — а по понедельникам у нас всегда мясные консервы.

— Отлично!

Моя камера представляет собой крошечный квадратный бетонный склеп, пропитанный запахом мочи и пота. Двухъярусная койка занята двумя молодыми чернокожими: один читает, другой дремлет. Третьей кровати нет, так что спать мне придется на пластиковом стуле в каких-то темно-коричневых пятнах. Мои сокамерники даже не пытаются прикинуться дружелюбными. Я не хочу драться, но если окажусь избитым в тюрьме при защите обвиняемого в убийстве, то это автоматически повлечет за собой признание судебного разбирательства неправильным. Надо будет все обдумать.

Поскольку Джудит уже приходилось заниматься этим раньше, она точно знает, что надо делать. В пять часов вечера она подает ходатайство о передаче арестованного в федеральный суд Города для решения вопроса о законности его заключения под стражу с настоятельным требованием немедленного слушания. Я обожаю федеральный суд, во всяком случае, раньше обожал.

Джудит также направляет копию ходатайства моему любимому газетчику. Я устрою настоящую бурю. Кауфман и Гувер совершили грубую ошибку и дорого заплатят за это. Тот, что с книгой на нижней койке, решает немного поболтать, и я рассказываю, как сюда попал. Ему кажется прикольным, что адвокат угодил за решетку, потому что вывел судью из себя. Парень, который дремал наверху, спускается вниз и присоединяется к веселью. Вскоре я уже даю им юридическую консультацию, в которой они явно нуждаются.

Через час заявляется тюремный надзиратель и сообщает, что ко мне посетитель. Я иду за ним по лабиринту узких проходов и в конце концов оказываюсь в тесной комнате, где установлен алкометр. Сюда доставляют пьяных водителей. Со стула поднимается Епископ, и мы обмениваемся рукопожатием. Мы разговаривали по телефону, но никогда не встречались лично. Я благодарю его за то, что он пришел, хотя с его стороны это вряд ли разумно. Он говорит, ему по фигу и местных жителей он не боится. Он знает, как вести себя, чтобы не привлекать внимания. Кроме того, он знаком с начальником полиции, полицейскими, судьей — всей камарильей провинциального городка. Он рассказывает, что пытался дозвониться до Гувера и Кауфмана и предостеречь их от совершения серьезной ошибки, но так и не смог к ним пробиться. Он пытается надавить на начальника полиции, чтобы меня перевели в приличную камеру. Чем дольше мы разговариваем, тем больше он мне нравится. Он настоящий уличный боец, измотанный и потрепанный жизнью, и он бьется с полицейскими не одно десятилетие. Он ничего не заработал, и ему наплевать. Интересно, не стану ли я таким же через двадцать лет?

— Что с анализом ДНК?

— Образцы будут в лаборатории завтра, и там обещали все сделать быстро.

— А если это Пили?

— Тогда разверзнется ад.

Этот парень на моей стороне, но я его не знаю. Мы разговариваем еще минут десять, после чего он прощается.

Когда я возвращаюсь в камеру, выясняется, что мои новые друзья уже распустили слух: с ними сидит адвокат по уголовным делам. И вскоре я, надрывая горло, уже оказываю правовую помощь всему блоку.

Я не всегда отличаюсь здравомыслием, но все-таки решаю не устраивать драку со своими сокамерниками Фонзо и Фрогом. Вместо этого я всю ночь сижу на стуле и пытаюсь вздремнуть, правда без особого успеха. Я отказался от консервов на ужин и тухлых яиц с холодным тостом на завтрак. Душ, по счастью, никто не предлагал. Мне приносят костюм, рубашку, галстук, обувь и носки, и я быстро одеваюсь. Я прощаюсь с сокамерниками, которым, несмотря на мои блестящие юридические советы, все равно предстоит провести за решеткой несколько лет.