Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— Его мы только что выслушали, и история не слишком вдохновляющая. Вестман побывал в ресторанах «КБ» и «Театергриллен», в баре при Опере и еще бог знает где и час за часом кричал и возмущался по поводу Бальдера и мальчика. Его приятели просто обалдели от этого. Чем больше Вестман пил и чем больше пускал денег на ветер, тем больше зацикливался.

— Почему это было для него так важно?

— Отчасти потому, что у него, наверное, был пунктик — типичная заморочка алкаша. Я знаю это по своему старому дяде. Каждый раз, как он напивался, ему что-нибудь втемяшивалось в голову. Но дело, разумеется, этим не ограничивалось, и поначалу Вестман все время говорил о решении суда об опеке; и будь он другим, более душевным человеком, это могло бы, пожалуй, кое-что объяснить. Тогда можно было бы подумать, что он хотел мальчику добра. Но теперь… ты ведь знаешь, что Лассе Вестман в свое время был осужден за избиение.

— Я этого не знал.

— Несколько лет назад он жил с этой модной блогершей Ренатой Капусински. Он избил ее до потери сознания. Кажется, даже откусил ей щеку.

— Худо.

— Кроме того…

— Да?

— Бальдер написал несколько заявлений, которые не отослал — возможно, из-за своей правовой ситуации, — но из них явно следует, что он подозревал Лассе Вестмана в избиении сына тоже.

— Неужели?

— Бальдер увидел на теле мальчика подозрительные синяки, и его, кстати, поддерживает психолог из Центра по борьбе с аутизмом. Значит…

— …в Сальтшёбаден Лассе Вестмана едва ли привели любовь и забота.

— Да, скорее деньги. Забрав сына, Бальдер отменил или, по крайней мере, урезал алименты, которые обязался выплачивать.

— А Вестман не пытался за это на него заявить?

— Наверное, не решился, принимая во внимание обстоятельства.

— Что там еще говорится в постановлении суда? — спросил Бублански.

— Что Бальдер был никуда не годным отцом.

— И это правда?

— Во всяком случае, он не был злым человеком, как Вестман. Но у них произошел один инцидент. После развода Бальдер забирал сына каждые вторые выходные, а жил он в то время в Эстермальме [46] Эстермальм — район Стокгольма, где живут состоятельные люди. , в квартире, с пола до потолка уставленной книгами. В одни из выходных, когда Августу было шесть лет, он находился в гостиной, а Бальдер, как всегда, сидел, погрузившись в размышления, перед компьютером в соседней комнате. Что именно произошло, нам неизвестно. Но там имелась маленькая стремянка, стоявшая прислоненной к книжному стеллажу. Август залез на нее и, очевидно, взял несколько книг под самым потолком — а затем упал, сломал локоть и, ударившись, потерял сознание. А Франс ничего не слышал. Он просто продолжал работать и только несколько часов спустя обнаружил, что Август стонет на полу возле книг. Тут с ним случилась истерика, и он отвез мальчика в травмпункт.

— И потом его полностью лишили права опеки?

— Не только. Было констатировано, что он человек эмоционально незрелый и не способен заботиться о ребенке. Ему запретили находиться с Августом один на один. Но, честно говоря, этот приговор вызывает у меня некоторое недоверие.

— Почему?

— Потому что это был процесс без защиты. Адвокат бывшей жены занял очень жесткую позицию, а Франс Бальдер только каялся, говорил, что он никчемный, безответственный, не приспособленный к жизни, и бог знает что еще. Суд записал — на мой взгляд, злонамеренно и тенденциозно, — что Бальдер никогда не умел нормально общаться с другими людьми и постоянно искал прибежище в компьютерах. Поскольку я успела немного присмотреться к его жизни, я с этим не очень согласна. Суд просто принял его отягощенные чувством вины тирады и полные самобичевания заявления за правду, но, во всяком случае, Бальдер проявил колоссальную сговорчивость. Он согласился выплачивать очень большие алименты — думаю, сорок тысяч крон в месяц, плюс разово выдать девятьсот тысяч крон на непредвиденные расходы. Вскоре после этого он удалился в США.

— Но потом вернулся.

— Да, и на то, судя по всему, имелось несколько причин. У него похитили технологию, и он, возможно, узнал, кто ее украл. Он пребывал в серьезном конфликте с работодателем. Но думаю, не последнюю роль в его решении сыграл сын. Женщина из Центра по борьбе с аутизмом, которую я упоминала — ее, кстати, зовут Хильда Мелин, на ранней стадии смотрела на перспективы мальчика очень оптимистично. Но все пошло не так, как она надеялась. Кроме того, ей сообщили, что Ханна и Лассе Вестман проявляют безответственность в отношении его школьного образования. Согласно договоренности Августа должны были учить на дому. Но отвечавшие за обучение специальные педагоги, похоже, натравливались друг на друга, и, по всей видимости, имел место также обман с деньгами на учебу и вымышленными именами учителей… ну, в общем, все мыслимое дерьмо. Но это уже другая история, и кому-нибудь потом придется ею заняться.