Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— Мне только что напомнили о том, — говорила она, — что в моей семье существует какой-то ужасный порок. Мы, похоже, способны на что угодно. На самые непостижимые жестокости. Возможно, это какая-то форма генетического нарушения. Лично у меня это проявляется по отношению к мужчинам, которые причиняют боль детям и женщинам, — я становлюсь просто смертельно опасной; и когда я увидела рисунок Августа с изображением тебя и Рогера, у меня возникло желание разобраться с тобой по-крупному. Об этом я могла бы говорить долго. Но сейчас я считаю, что Августу уже довелось пережить достаточно, поэтому существует маленькая возможность, что вы с другом отделаетесь немного полегче.

— Я… — начал Лассе.

— Молчи, — велела она. — Это не переговоры и не беседа. Я просто объявляю условия, и всё. С юридической точки зрения никаких проблем нет. У Франса хватило ума записать квартиру на Августа. В остальном условия таковы: ты собираешь вещи ровно за четыре минуты и убираешься отсюда. Если ты или Рогер вернетесь сюда или каким-то образом свяжетесь с Августом, я наврежу вам так сильно, что вы будете неспособны заниматься чем-нибудь приятным всю оставшуюся жизнь. Тем временем я подготовлю заявление в полицию о побоях, которым вы подвергали Августа — и тут у нас имеются не только рисунки, как ты знаешь. Существуют свидетельские показания психологов и специалистов. Я также предварительно свяжусь с вечерней прессой и расскажу, что обладаю материалом, который подтверждает и усугубляет представление, сложившееся о тебе в связи с избиением Ренаты Капусински. Что ты там сделал, Лассе? Кажется, ты откусил ей щеку и бил ее ногами по голове?

— Значит, ты собираешься обратиться в прессу?

— Я собираюсь обратиться в прессу. Я причиню тебе и твоему другу весь мыслимый вред. Но, возможно — я говорю, возможно, — вам удастся избежать самого страшного унижения, если вы больше никогда не появитесь поблизости от Ханны и Августа и никогда больше не причините вреда женщине. На вас мне, собственно говоря, наплевать. Я хочу только, чтобы Август и мы все больше никогда вас не видели. Поэтому ты исчезнешь, и если будешь вести себя прилежно, как робкий маленький боязливый монах, возможно, этого хватит. Я в этом сомневаюсь — частотность рецидивов избиения женщин велика, ты ведь знаешь, и по сути своей ты говнюк и подонок, — но если тебе немного повезет, то, возможно… Ты понял?

— Я понял, — ответил Лассе, ненавидя себя за свои слова.

Но он не видел иной возможности, как согласиться и подчиниться, поэтому встал, пошел в спальню и быстро упаковал немного одежды. Затем взял пальто и свой телефон и вышел в дверь, не имея представления, куда ему идти.

Лассе чувствовал себя более жалким, чем за всю прежнюю жизнь. А на улице шел отвратительный дождь со снегом, налетевший на него сбоку.

Лисбет услышала, как хлопнула входная дверь в квартиру и стих звук спускавшихся по каменной лестнице шагов. Она посмотрела на Августа. Тот стоял неподвижно, вытянув руки по швам, и пристально смотрел на нее, что ее озадачило. Если только что она держала все под контролем, то сейчас вдруг почувствовала неуверенность. Да и что, скажите на милость, происходит с Ханной Бальдер? Она, казалось, вот-вот разрыдается. А Август… он в довершение всего начал качать головой и что-то неслышно бормотать, на этот раз не натуральные числа, а что-то совершенно другое. Лисбет больше всего хотелось удалиться, но она осталась. Ее задача еще не была выполнена до конца, поэтому Саландер достала из кармана два авиабилета, ваучер на гостиницу и толстую пачку купюр, крон и евро.

— Я хочу только от всей души… — начала Ханна.

— Молчи, — прервала ее Лисбет. — Вот авиабилеты до Мюнхена. Ваш самолет улетает сегодня вечером в четверть восьмого, поэтому надо спешить. Вам предоставят транспорт прямо до «Замка Эльмау» — это шикарный отель неподалеку от Гармиш-Партенкирхена. Вы будете жить в большом номере на самом верху, под фамилией Мюллер, и для начала останетесь там на три месяца. Я связалась с профессором Чарльзом Эдельманом и объяснила ему важность полной секретности. Он будет регулярно навещать вас и следить за тем, чтобы Август получал лечение и помощь. Эдельман организует также подходящее квалифицированное школьное обучение.

— Ты шутишь?

— Я сказала, молчи. Это чрезвычайно серьезно. Конечно, у полиции есть рисунок Августа, и убийца схвачен. Но его работодатели на свободе, и невозможно предугадать, что они планируют. Вы должны немедленно покинуть квартиру. У меня есть другие дела, но я организовала вам шофера, который довезет вас до аэропорта. У него, возможно, странноватый вид, но он вполне нормальный. Вы можете называть его Чума. Поняли?