Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— Это тебе, пожалуй, придется объяснить поподробнее, — сказала Эрика.

— Я должен… — Микаэль бросил взгляд на экран компьютера. — Мне надо покопать поглубже. Обсудим позже.

Она оставила его в покое и собралась ехать домой с тем, чтобы, разумеется, в любую секунду быть готовой к тому, что ее могут вызвать.

23 ноября

Ночь прошла спокойно, настораживающе спокойно, и в восемь часов утра Ян Бублански в задумчивости стоял перед своей группой в комнате для совещаний. Выгнав Ханса Фасте, он был в достаточной степени уверен в том, что опять может говорить свободно. Во всяком случае, здесь, с коллегами, Бубла чувствовал себя увереннее, чем за компьютером или с мобильным телефоном в руках.

— Вы все понимаете серьезность ситуации, — начал он. — Наружу просочились секретные сведения. Из-за этого погиб человек. Маленький мальчик пребывает в смертельной опасности. Несмотря на лихорадочные усилия, мы пока не знаем, как это получилось. Утечка могла произойти у нас или в СЭПО, или в центре «Óдин», или в окружении профессора Эдельмана, или через мать и ее жениха Лассе Вестмана. Мы ничего не знаем наверняка — и поэтому должны проявлять крайнюю осторожность, до сумасшествия.

— Еще мы могли подвергнуться хакерской атаке или прослушке. Похоже, мы имеем дело с преступниками, которые владеют новыми технологиями на совершенно ином уровне, чем мы привыкли, — дополнила Соня Мудиг.

— Именно, и это еще неприятнее, — поддержал ее Бублански. — Мы должны проявлять осторожность на всех уровнях, не говорить ничего важного по телефону, сколько бы наши начальники ни восхваляли нашу новую мобильную систему.

— Они хвалят ее, поскольку ее установка дорого обошлась, — заметил Йеркер Хольмберг.

— Возможно, нам следует подумать и над нашей собственной ролью, — продолжил Бублански. — Я только что говорил с молодым талантливым аналитиком из СЭПО — с Габриэллой Гране, если это имя вам знакомо. Она указала мне на то, что понятие лояльности не так однозначно для нас, полицейских, как можно подумать. У нас имеются разные виды лояльности. Существует очевидная — верность законам. Есть лояльность по отношению к общественности, а есть по отношению к коллегам, но существует также лояльность по отношению к начальству, а еще другой ее вид — по отношению к самим себе и нашей карьере; и иногда, как мы все знаем, эти разновидности сталкиваются друг с другом. Иногда человек защищает товарища по работе в ущерб лояльности по отношению к общественности, а иногда человек получает приказ свыше, как Ханс Фасте, и тогда этот вид лояльности сталкивается с тем, который ему следовало бы проявлять по отношению к нам. Но в дальнейшем, и я говорю это на полном серьезе, мне хотелось бы слышать только об одном виде лояльности — по отношению к самому расследованию. Мы должны поймать виновных и проследить за тем, чтобы больше никто не пал жертвой преступников. Согласны? Не играет никакой роли, позвонит ли нам сам премьер-министр или руководитель ЦРУ и заговорит о патриотизме и невероятном карьерном росте, — вы все равно не пророните ни звука. Согласны?

— Да, — в унисон ответили все.

— Отлично! Как вы все знаете, на Свеавэген в дело вмешался не кто-нибудь, а Лисбет Саландер, и мы прилагаем все усилия, чтобы определить ее местонахождение, — продолжил Бублански.

— И поэтому надо сообщить ее имя СМИ! — с некоторым возбуждением закричал Курт Свенссон. — Нам необходима помощь общественности.

— Я знаю, что на этот счет существуют разные мнения, и поэтому хочу снова обсудить данный вопрос. Для начала мне, наверное, нет необходимости подчеркивать, что с Саландер уже раньше очень плохо обошлись и мы, и СМИ.

— Сейчас это не имеет значения, — возразил Свенссон.

— Конечно, вполне возможно, что ее узнали еще какие-то люди на Свеавэген, и ее имя станет известно в любом случае, — и тогда вопрос снимается. Но прежде я хотел бы напомнить, что Лисбет Саландер спасла мальчику жизнь, и это заслуживает нашего уважения.

— Безусловно, — не отступался Курт Свенссон. — Но потом она его вроде как похитила.

— У нас скорее имеются сведения, что она хотела любой ценой спасти мальчика, — вставила Соня Мудиг. — У Лисбет Саландер весьма прискорбный опыт общения с властями. Все ее детство представляло собой одно сплошное насилие со стороны шведских органов опеки, и если она, как и мы, подозревает, что в полиции существует утечка информации, она добровольно с нами не свяжется, можете быть уверены.