Тед Белл - Между адом и раем

— Думаю, сейчас понятно. Спасибо, — сказал Уизерспун, держа в руке голубую папку, как будто не совсем уверенный, стоит ли делиться ее содержимым.

— Мы с нетерпением ждем, что вы нам все расскажете, — сказал Росс.

— Хорошо. Я говорил вам, что знаю имя человека, ответственного за убийство. Это правда. Подсказка — фотографии, которые здесь лежат. — Уизерспун подтолкнул папку Конгриву. В комнате был слышен лишь птичий щебет и шум вентилятора. Конгрив долго просматривал черно-белые снимки, передавая их по очереди Сазерленду, который тоже тщательно их разглядывал.

Старый полисмен встал с кресла и подошел к окну. Тридцать лет назад он первым ступил на борт яхты, когда ее отбуксировали в порт. Вид изуродованной каюты и тех ужасов, что в ней были сокрыты, отпечатался в его памяти навсегда. Маленькая зеленая птичка села на желтую ветвь гибискуса за окном. Она наклонила голову, заглянув в комнату, и ее маленькие глаза-угольки уставились на старика, стоящего у окна.

Когда он повернул голову, то заметил, что Конгрив скорчился на стуле, смотря на свои сложенные на коленях руки. По щекам пожилого инспектора текли слезы и он даже не пытался утереть их.

Инспектор Сазерленд собирал фотографии и складывал их обратно в папку. Его глаза тоже покраснели. Уизерспуну показалось, что эти двое смотрели на фотографии глазами семилетнего мальчика. Мальчика, ставшего мужчиной, которого они обожали.

— Не хотите ли прогуляться по саду? — предложил Уизерспун, положив руку на плечо Конгрива.

— Да, — сказал Конгрив. — В самом деле, я не против.

— Тогда пойдемте, — сказал старик, забирая назад свою папку, и они последовали за ним на крыльцо.

— Эти растения очень красивы, — сказал Сазерленд, указывая на причудливые пальмы. — В английском саду такого не встретишь.

— Это «Райские птицы». А это дерево называется «Турист».

— Почему? — поинтересовался Конгрив.

— Посмотрите на его кору! Она всегда красная и шелушится, — сказал Уизерспун и засмеялся. — На самом деле оно называется гумбо-лимбо. А видите вон то дерево? Это калуза.

— Замечательное дерево, — сказал Конгрив.

— Сам Алекс Хок со своим дедом помогли мне посадить его.

— Да вы что? — удивился Конгрив.

— Да ничего особого здесь нет. Я просто в те времена приобрел этот участок и пригласил их однажды на ланч, как раз перед тем, как они уехали обратно в Англию. Мы здорово провели время. Маленький Алекс с моим псом Разбойником, дедом старого Роско, который сейчас сторожит этот двор, вместе гонялись за красным резиновым мячиком.

Мужчины подошли к дереву. Под ним стояло несколько деревянных стульев, и они устроились в тени.

— Конечно, — сказал Конгрив тихо, — должно быть, вы допрашивали Алекса?

— О нет. Официально я не был следователем по этому делу. Просто мне был симпатичен этот ребенок. Я постоянно приносил ему в больницу какие-нибудь игрушки, — ответил Уизерспун, — и много времени проводил у его койки. Бедняга Алекс сначала даже говорить не мог. Только когда его дед приехал, он начал понемногу приходить в себя.

— И даже тогда он ничего не вспомнил об этом убийстве?

— Нет. Правда, когда я его увидел впервые, он все время повторял какие-то странные слова: три раза, три раза, три раза… Он не мог объяснить, что они означали, но мне кажется, я догадываюсь об их значении.

— И что же, по-вашему, это были за слова, Стаббс? — спросил Конгрив, наклонившись вперед.

— Я думаю, это условный знак, сигнал. Видите ли, Алекс заперся в рундуке. А ключ от этого рундука нашли в его кулаке.

— Значит, это его отец, услышав чьи-то голоса на палубе, спрятал Алекса в рундуке, дал ему ключ и велел запереться изнутри, — предположил Росс.

— И велел, чтобы никому не открывал, пока не услышит три удара в дверцу, — заключил Конгрив.

— Так мне все и представлялось, — сказал Уизерспун. — Его отец умер, заслонив собой дверь рундука. Чтобы никто не пробрался к его сыну.

— Как вы догадались об этом? — спросил Росс.

— Если вы внимательно посмотрите на фотографии, то увидите два отверстия с обеих сторон переборки. Они пробиты лезвиями кинжалов, которыми были пронзены руки жертвы. Его распяли. Как я говорил, фотографии рассказывают о человеке, который несет ответственность за убийство.

— Вы имеете в виду способ убийства? — спросил Конгрив.

— Да. Видите, горло разрезано, сквозь разрез вынут наружу язык жертвы.

— Знаменитый «колумбийский галстук», — сказал Росс. Уизерспун кивнул.