Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»

— Да? — Линда Гровер вышла из глубины помещения.

Моргая и стараясь привыкнуть к царящему здесь полумраку, Мартин бросил неопределенно:

— Хочу посмотреть.

Мартин знал девушку понаслышке. Его же она наверняка не знала.

— Мне нужна открытка ко дню рождения, — сказал он.

Она безразлично пожала плечами и взяла в руки журнал. Мартин прошел в глубь лавки. Всякий раз, как звякал колокольчик, он отрывался от стенда с открытками. Зашел купить сигары мужчина, затем заглянула женщина с китайским мопсом, который принялся обнюхивать коробки, стоящие на полу. Хозяйка мопса, миновав стенд с открытками, подошла к библиотечке напрокат и принялась рыться в книжках с обтрепанными углами. Мартин благословил ее появление. Один человек, копошащийся в полумраке, подозрителен, двоих уже не замечают. Мартин надеялся, что женщина будет долго выбирать себе книжку. Между тем мопс поддел брючину Мартина и мокрым носом ткнулся в его голую ногу.

Когда в лавку вошел Алан Киркпатрик с красно-золотым свертком под мышкой, не было никого, кроме Линды Гровер, сержанта Мартина и женщины с мопсом.

Красный и золотой были фирменными цветами ювелирного магазина «Драгоценности на радость». На полу лежал ярко-красный ковер, алые подставки служили постаментами для позолоченных торсов из папье-маше. У каждой фигуры было по нескольку пар рук, как у восточных божков. С их длинных тонких пальцев свисали сверкающие нити фальшивых бриллиантов. Призмы из кристаллических сланцев, кварца, других минералов, а возможно, из простого, ловко нарезанного стекла разбрызгивали вокруг разноцветные лучи. На прилавке лежал рулон оберточной бумаги, ярко-красной с золотыми листьями по полю. Продавец убирал ножницы, когда вошел Берден и протянул ему зажигалку.

— Мы не торгуем зажигалками. Я вообще сомневаюсь, чтобы кто-либо в округе имел такой товар.

Берден кивнул. Такой же в точности ответ он уже получил в четырех других ювелирных магазинах.

— Это произведение искусства, — продолжал продавец, улыбаясь, как человек, увидевший нечто редкостное и прекрасное. — Лет восемь или девять назад такую вещицу можно было купить и в нашем магазине.

Лет восемь-девять назад Анита Марголис была еще ребенком.

— В самом деле? — переспросил Берден без особого интереса.

— До того как мы приняли фирму от Скетчерда. Он считался лучшим ювелиром от Лондона до Брайтона. Старый мистер Скетчерд жив, его комнаты наверху. Если хотите побеседовать с ним…

— Боюсь, утекло слишком много воды, — прервал его Берден. — И я, и он будем понапрасну терять время.

Слишком давно это было. На дворе стоит апрель, а на Рождество Анита Марголис еще зажигала сигареты спичками.

Берден шел по Йорк-стрит. Окутанное дымкой солнце согревало серо-желтую пятнистую кору платанов, крошечные молодые листочки уже отбрасывали на тротуар беспокойные тени. Первое, что заметил Берден, выйдя на Хай-стрит, был автомобиль Киркпатрика у «Оливковой Ветви и Голубки». Если Мартин упустил его… Но нет, «форд» сержанта приткнулся у конца желтой полосы. Берден остановился на мосту через Кингсбрук и, чтобы убить время, погрузился в созерцание пары лебедей в брачном танце на глади соединившей их реки. Темная вода лишь слегка морщилась на обкатанных голышах. Берден ждал.

Лицо девушки помрачнело, когда вошел Киркпатрик. Она оглядела его с ног до головы и закрыла журнал, по-детски заложив нужную страницу собственным пальцем.

— Да?

— Я проходил мимо, — неловко начал Киркпатрик, и вот, решил заглянуть и поблагодарить вас.

Мартин продолжал выбирать поздравительную открытку. Он придал своему лицу слегка растроганное выражение, чтобы женщина с мопсом могла истолковать его как знак восхищения стихами на открытке.

— Это вам в знак моей признательности. — Киркпатрик сунул сверток между стопкой газет и подносом с шоколадными батончиками.

— Мне не нужны ваши подарки, — с каменным лицом проговорила девушка. — Я ничего для вас не сделала. Я взаправду вас видела. — В ее больших серых глазах появился испуг. Киркпатрик наклонился к ней, его волнистые каштановые волосы почти соприкасались с ее светлой головкой.

— О, конечно, — вкрадчиво сказал он, — вы видели меня, но дело в том, что…

— Все, проехали, — резко прервала его девушка. — Они не собираются больше беспокоить меня.

— Вы даже не хотите взглянуть, что в коробке?

Она отвернулась от Киркпатрика, ее головка была похожа на весенний цветок, поддерживаемый гибким стеблем. Киркпатрик развернул красно-золотистую бумагу и из коробочки, выстланной розовой ватой, вынул нитку блестящих камешков всех цветов радуги. Искусственные бриллианты, подумал Мартин.