Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»

Чем вам не Карнаби-стрит, думал Верден, вспоминая их с женой последнюю поездку в Лондон за покупками. Жену больше интересовали эксцентрично выглядевшие люди, нежели магазины. Вернувшись сегодня домой, он скажет ей, что не было нужды тащиться за пятьдесят миль в душном поезде, когда более потешные картины можно увидеть с собственного порога. Даже этот тихий уголок графства Суссекс скоро будет кишеть этими существами, подумал он и сел за стол, чтобы прочитать отчеты констебля Дрейтона.

Неплохо, неплохо. Если учесть его молодость и неопытность, Дрейтон работал хорошо. Но были упущения, не хватало кое-каких существенных деталей. Что-нибудь сделать в этом мире, удрученно подумал он, можно только собственными руками. Он снял с крючка дождевик (плащ его находился в химчистке — а почему бы и нет, ведь апрель) и пошел по лестнице вниз.

Хотя несколько последних дней их почти целиком скрывали следы от грязной обуви, этим утром черные и белые, как на шахматной доске, плитки пола в холле сияли чистотой. Хорошо начищенные ботинки Вердена отражались на их зеркальной поверхности. Вытянутая дуга конторки и неудобные красные пластмассовые стулья имели холодные четкие очертания, словно ветер и сухой воздух поработали даже над интерьером.

Разглядывая собственное отражение в блестящих плитках, в холле сидел, свесив по бокам костлявые руки, мужчина, которого Верден видел из окна. При звуке шагов, громко прозвучавших в тишине, он рассеянно взглянул в сторону сержанта Кэмба, разговаривавшего по телефону. По-видимому, гость ждал к себе внимания. Он явно пришел не за тем, чтобы, как поначалу предположил Верден, забрать мусор, заменить перегоревшие пробки или даже продать сомнительную информацию сержанту Мартину, сотруднику сыскного отделения. Он, видимо, относился к разряду вполне безобидной части общества, представители которой иногда сталкиваются с ничтожными затруднениями. Верден подумал, что, наверное, этот человек потерял собаку или нашел бумажник. «Бледное худое лицо, выпуклый лоб и довольно беспокойные глаза», — отметил про себя Берден.

Как только Кэмб положил трубку, незнакомец подошел к конторке, любопытным образом сочетая в себе вялость и раздражение.

— Слушаю, сэр, — сказал сержант, — чем могу служить?

— Меня зовут Марголис. Руперт Марголис.

— Голос поразил Вердена. Сыщик ожидал услышать какую-нибудь местную разновидность сельского кокни, что-нибудь, соответствующее одежде, но только не правильную речь культурного человека. Назвавшись, Марголис сделал паузу, словно предполагая, что его имя произведет ошеломляющее впечатление. Склонив набок голову, он, казалось, ждал восторженных вздохов или радостно протянутых навстречу рук. Кэмб же ограничился утвердительным кивком. Посетитель негромко кашлянул и провел языком по пересохшим губам.

— Я хотел узнать, — сказал он, — не подскажете ли вы, как мне найти здесь приходящую прислугу.

Ни пропавших собак, ни бумажников, ни секретной информации. Мужчина просто-напросто хотел поддержать чистоту в доме. Антикульминация, или урок на тему того, что внешность порой обманчива и не следует спешить с выводами. Берден улыбнулся про себя. Куда, этот чудак думает, он пришел? На биржу труда? В справочное бюро?

Но обескуражить сержанта Кэмба было не так-то просто. Он одарил Марголиса доброжелательной улыбкой. Его собеседник, возможно, счел ее ободряющей, но Берден знал, что улыбка сержанта означает философское смирение перед истиной: чего не встретишь в этом мире.

— Бюро министерства труда находится в пяти минутах хода отсюда, сэр. Пройдите по Йорк-стрит и за магазином «Драгоценности на радость» увидите бюро рядом с гаражом «Ред Стар». Попытайтесь там. А можно дать объявление в местной прессе или наклеить карточку в витрине Гровера.

Марголис насупился. Поражали его глаза — светлые, зеленовато-голубые, цвета птичьих яиц, и, как птичьи яйца, усеянные коричневыми крапинками.

— Я в этом ничего не смыслю, — нерешительно проговорил он; при этом глаза его перебегали с одного предмета броского убранства холла на другой. — Понимаете, хозяйство ведет сестра, но во вторник она уехала, вернее, я предполагаю, что уехала. — Он вздохнул и всем телом навалился на конторку. — Вот еще одна неприятность. Мне кажется, столько забот никогда не сваливалось на меня.

— Министерство труда, сэр, — твердо произнес Кэмб. Он отпрянул, ловя разлетающиеся бумаги, поскольку отворилась дверь и вошел констебль Дрейтон.