Майнет Уолтерс - Эхо

— Да, довольно быстро отмел все ненужное. Однако он никак не может смириться с той мыслью, что Билли был намного моложе того возраста, который он ему приписывал. Кстати, пару снимков я прихватил с собой. — Он вынул из кармана конверт и вытряхнул на столик фотографии. — Что скажешь?

Дикон отделил фотокопию высшего качества, с которой прямо на него смотрел светловолосый джентльмен.

— Очень знакомое лицо, — хмыкнул Майкл. — Кто это?

Барри довольно усмехнулся:

— Джеймс Стритер двадцать лет тому назад. Здесь он снят сразу после окончания Даремского университета. Он воспитывался в Манчестере, и я, интереса ради, обратился к тамошним газетам. Вот что они мне предложили. Удивительный снимок, правда?

— Точная копия Билли.

— Но только потому, что здесь он худой и, как мне кажется, обесцветил себе волосы.

Дикон вынул фотографию Билли и положил ее рядом со снимком молодого Стритера:

— А ты проверял их в паре на компьютере?

— Да. Это два разных человека. Нам они кажутся похожими, потому что угол камеры одинаков, но все же различия между ними вполне очевидны. Посмотри хотя бы на уши. — Он положил пачку сигарет так, что верхний край ее прошел по линии мочки уха. — Тут, конечно, угол отклонения тоже важен, но гляди сам. У Билли мочки крупнее, чем у Джеймса, и расположены прямо на линии рта. — Он передвинул пачку на вторую фотографию. — У Джеймса мочки крохотные, их вообще почти нет, и нижняя точка оказывается на уровне ноздрей. А если пары глаз, носы, и губы наложить друг на друга, то уши сразу окажутся разбросанными. Если совместить уши, то и все остальные части лица «разбегутся».

— Ты настоящий специалист в этом деле, Барри.

Щеки лаборанта зарделись от заслуженной похвалы:

— Мне нравится такая работа. — Он предложил Дикону другие фотографии, ловко спрятав при этом снимок Питера Фентона: — А из этих господ кого-нибудь узнаешь?

Но Дикон отрицательно покачал головой. Он еще раз взглянул на фотографию Джеймса Стритера, затем отодвинул ее от себя:

— Бесполезная затея, — уныло признал он. — Мне начинает казаться, что Билли — это какая-то особая история.

— Как это?

— Все зависит от того, какие цели преследовала сама Аманда, когда рассказывала мне о нем. Ведь она понимала, что я все равно узнаю о Джеймсе, поэтому мне неясно, чью историю мне приходится раскапывать? Билли или Джеймса? — Он задумчиво затянулся. — И каким боком сюда можно втиснуть Найджела де Врие? Вряд ли он стал бы давать адрес Аманды незнакомому бродяге.

— А может, она совсем ему не нравится, — предположил Барри, невольно выдавая свое предубеждение против женского пола.

— Когда-то нравилась, иначе он не стал бы из-за нее бросать жену. Но, в любом случае, нравится тебе человек или нет, давать его адрес первому встречному вряд ли разумно. Я бы не стал. А ты? — Он с интересом посмотрел на Барри.

— Я бы тоже. — Барри краем глаза взглянул на фотографию Питера Фентона: — Может быть, они и раньше знали друг друга?

Дикон проследил за его взглядом:

— Кто? Найджел и Билли?

— Ну да.

Майкл скептически скривился:

— Ну, тогда Найджел и сказал бы Аманде, кто это такой. Зачем ей пришлось выкладываться передо мною?

— Может быть, они уже давно не контактируют друг с другом?

Дикон отрицательно покачал головой:

— Я не стал бы этого так категорично утверждать. Аманда не из тех женщин, которых легко забываешь. А де Врие знает толк в женщинах.

— Тебе-то она понравилась, Майк?

— Ты уже второй человек, кто меня об этом спрашивает. — Он выдержал взгляд Барри. — Дело в том, что я сам себе не могу ответить. Она очень необычный человек, только мне непонятно, делает это ее симпатичной или просто странной. — Он усмехнулся. — Аманда — фантастическая женщина, и это я готов повторить в ее присутствии.

Барри заставил себя улыбнуться в ответ.

Терри включил верхний свет в спальне Дикона и принялся довольно настойчиво толкать сонного хозяина в плечо. Дикон приоткрыл один глаз и недовольно посмотрел на своего протеже:

— Прекрати… сейчас… же, — медленно, но отчетливо произнес он. — Мне плохо. — Он перекатился на другой бок и приготовился снова заснуть.

— Мне тоже не очень хорошо, но тебе придется подняться.

— Зачем?

— Лоренс звонит.

Дикон с трудом сел в кровати и застонал от ударившего в голову похмелья:

— Что он от нас хочет?

— Меня только об этом не спрашивай.

— А зачем ты подходил? Его сообщение спокойно бы записалось на автоответчик, — прорычал Дикон, одновременно посматривая на часы, которые показывали всего четверть седьмого утра. — Для этого он и предназначен.