Максим Шаттам - Душа зла

Стало понятно, что цепочка преступлений на этом не закончится. Решительность и жестокость, необходимые для того, чтобы отрезать жертвам руки и затем убивать их, позволяли предположить, что убийца — опасный психопат, постоянно пребывающий в поисках новой жертвы.

В годы учебы в академии Бролену встречались подобные дела, он умел составлять психологический портрет убийцы по немногочисленным деталям и уликам, и уж точно никто лучше его в полиции Портленда не разбирался в мотивах поведения «серийников». Поэтому, когда два дня назад детектив Эшли оказался на берегу реки, из которой в это время как раз вытаскивали девушку с отметиной на лбу, он, несмотря на то что ее руки были целы, тут же вызвал на место преступления Бролена, официально отвечавшего за расследование.

Как правило, серийным убийцам дают прозвища. На сей раз нечто подобное пришло в голову одному из коллег Бролена. Учитывая увечья и повреждения, наносимые убийцей своим жертвам, его прозвали Портлендским Палачом. Произошла утечка информации, и пресса с удовольствием приписала изобретение этого прозвища себе.

И вот теперь Бролен ждал подтверждения того, о чем уже догадывался: ожог на лбу женщины оставила кислота.

Салиндро торжественно продолжил:

— Тот же самый след, что у двух предыдущих девушек. Вскрытие показало, что ей нанесли на лоб большое количество какого-то химического вещества. И опять-таки длительное пребывание тела в воде не позволяет сказать, какое это было вещество, но весьма вероятно — кислота. То же подобие ритуала, что и в двух первых случаях.

В отличие от своего коллеги и друга Джошуа Бролена, Салиндро никогда не учился в Куантико на профайлера. Однако годы, проведенные в контакте с полицейскими психологами и криминалистами, а также чтение различных отчетов, дали ему достаточно, чтобы он мог иметь свои суждения относительно деталей очередного преступления.

Бролен кивнул.

— Это точно наш парень, — тихо произнес он. — Характер действий преступника на сей раз отличается, но отметина идентичная. Он заставлял жертву страдать, ему необходимо было внушить ей ужас… А затем сжечь лоб жертвы кислотой, — добавил он еле слышно.

Грустно вздохнув, словно сгибаясь под тяжестью какого-то невероятного груза, инспектор снял очки. Нужно было отыскать нечто общее во всех трех преступлениях. Почему убийца отрезал руки первым двум жертвам и не сделал это с третьей? И почему кислота на лбу?

Бролен помассировал виски и принялся размышлять. Он легко погрузился в процесс перевоплощения, сопоставляя имевшиеся в его распоряжении факты.

«Серийный убийца никогда ничего не делает случайно: самое сложное — разобраться, что означает тот или иной его жест и как он связан с его фантазиями, — размышлял инспектор. — Может быть, он фетишист и считает руки своего рода трофеем, но почему именно руки? И как он выбирает жертв: случайно или руководствуясь конкретными признаками?»

Все жертвы — молодые женщины, относящиеся к так называемой группе «минимального риска», поскольку они довольно спортивны и, следовательно, могли постоять за себя; кроме того, они не посещают сомнительные места и, скорее всего, не знакомятся со случайными людьми. Значит, убийца должен обладать определенной дерзостью, похищая их; он высоко задирает собственную планку, для него это — своего рода вызов. Ведь каждый раз его могли видеть, жертва вполне была способна защищаться и привлечь внимание прохожих. Однако ничего подобного не происходило. Он проделывал все очень быстро.

Значит, они имели дело с расчетливым, преследующим конкретные цели убийцей с садистскими наклонностями.

Бролен легко представил себе, как тот вступает в беседу со своими жертвами, потом начинает их запугивать, а затем медленно насилует. «Возможно даже, это красивый, харизматичный мужчина, похожий на Теда Банди», [3] Один из самых известных серийных убийц США, точное количество жертв которого до сих пор не установлено. — подумал Бролен. И когда внутри него побеждают разрушительные импульсы, он становится монстром, жаждущим подавлять, и для этого наводит на жертву ужас. Сексуальное желание рождается в нем медленно, мягко, овладевает им постепенно. Потом он видит на улице или по телевизору молодую женщину, это еще больше распаляет его, и он возбуждается. И тогда он выходит на охоту. Может быть, он не сразу находит ту, которую ищет, и продолжает свои поиски несколько дней подряд. Иногда желание в нем утихает, и он возвращается к своему привычному, спокойному существованию, но бывает и так, что желание только растет по мере того, как он понимает: женщины для него недоступны. И вот желание уже превращается в ненависть, он начинает ненавидеть их всех. Они дорого ему заплатят. Все эти телки, которых он встречает всюду — на улицах, в магазинах или видит по телику, — он им совершенно безразличен, он не может делать с ними то, что хочет. Чем дольше он ждет, тем сильнее растет в нем ненависть. И вдруг ему везет: женщина, за которой он давно следил, — интересно, всегда ли он выбирал для этого одни и те же места? — оказывается в пределах досягаемости. Возбуждение сразу же захлестывает его. Он предвкушает, как овладеет ею, а потом-потом она будет безраздельно принадлежать ему. Он похищает ее и увозит подальше, чтобы чувствовать себя в безопасности; возможно, у него где-нибудь есть логово, в котором он и творит свои зверства. Сначала он забавляется тем, что терроризирует ее, стараясь сдерживать переполняющую его ненависть. Он запугивает жертву, упиваясь страхом, который внушает ей, насилует ее, вероятно, издеваясь над ней и заодно нанося ей удары. Затем волны ненависти выплескиваются наружу, и он вступает в фазу наивысшего проявления жестокости. Он принимается исступленно, уже не сдерживаясь, бить жертву — вот откуда эти следы на теле.