Максим Шаттам - Во тьме

Малиша Бентс — это тоже анаграмма.

Или Caliban it's me.

Да, человек, придумавший это, явно обладал чувством юмора. Его невероятное тщеславие и уверенность вылились в игру слов, наверняка заставившую его самого ликовать.

Бролен все правильно понял. Боб был обыкновенной пешкой.

Настоящий хозяин всего этого маскарада еще опаснее, чем он думал раньше.

Ведь никто не знает его истинное лицо.

Услышав в наушниках приказ специального агента Кила, Марк Мартинс глубоко вдохнул и дал знак двум своим людям начинать штурм.

Он выскочил из-за деревьев и побежал к дому, сжимая в руках «Хеклер&Кох МР5». Менее чем за тридцать секунд все подходы к зданию были отрезаны группами вооруженных мужчин с приборами ночного видения «ITT Найт Энфорсер 6015», позволяющими ориентироваться в темноте так же хорошо, как средь бела дня.

Входная дверь вылетела от мощного удара тарана; одновременно оказались разбитыми оба окна; эхо бьющегося стекла еще звенело в доме, когда пятеро мужчин проникли внутрь, исследуя углы, пока остальные врывались в здание.

Марк Мартинс входил в группу № 2; он встал на колени перед входом в гостиную, его напарник, держа всю комнату под прицелом, оперся об его спину. Никого. Мартинс поспешил к противоположной стене — очевидно, стене соседней комнаты. Он оказался в десяти сантиметрах от открытой двери. Несмотря на сотни часов тренировок, его дыхание срывалось: адреналин и негативный опыт давали о себе знать.

Он едва успел заметить дернувшийся по направлению к дверному проему силуэт и по пятну в приборе ночного видения узнал хромированную оружейную сталь; «ствол» был направлен прямо на него.

Нейл Кил наблюдал, как его люди берут в кольцо дом Роберта Ферзяка, растекаясь вокруг здания небольшими ручейками. Старший группы Стэн Лоуэлс докладывал ему о происходящем в режиме реального времени из эпицентра событий.

«Подразделение „Альфа“ на позиции, таран наготове, подразделения „Браво“ и „Чарли“ ждут… Пошли!»

Глухой звук выбитой двери, шаги…

«ФБР. Никому не шевелиться!»

Тяжелое дыхание бойцов группы, звон бьющегося стекла — во время штурма опрокинули вазу или лампу; усиленное микрофонами шуршание одежды.

«„Браво“, в гостиной чисто».

«„Альфа“, в кухне чисто».

С момента проникновения внутрь прошло восемь секунд.

Кил кивнул Брэтту Кахиллу, словно говоря: все идет как надо. Они могут входить: Роберт Ферзяк будет вот-вот обнаружен.

В рации раздался искаженный помехами голос, прокричавший:

«Опустить оружие!»

«Вооруженный подозреваемый», — откликнулся другой голос.

«Подозреваемый в комнате».

«Не шевелиться! Опустить оружие! Не двигаться!»

«Мне нужны люди позади него, за окном», — приказал капитан Лоуэлс.

«Не получится, капитан, там край скалы, оттуда невозможно зайти».

«Вижу цель как на ладони».

Двадцать секунд.

«Открывать огонь, только если он поднимет оружие».

«Само собой. Думаю, мы сможем...»

«Нет!»

Шум выстрелов в наушниках заглушил остальные звуки, казалось, воздух вокруг Нейла Кила и Брэтта Кахилла разрывается сухим треском; потом наступила тишина.

«Прекратить огонь! Прекратить огонь!»

Подбегая к дому, Кил согнулся, словно хотел избежать попадания пуль, и крикнул в рацию:

— Лоуэлс, что случилось?

Прежде чем в динамиках затрещал голос капитана, Кил пришел в ярость.

«Ферзяк лежит на ковре».

— Б…ь. У нас потери?

«Нет, мы открыли огонь первыми».

— Я иду.

Кил и Кахилл присоединились к отряду. В комнате висел едкий запах пороха. В гостиной и соседней комнате только что зажгли свет. Марк Мартинс склонился над телом, лежавшим недалеко от входа. Красное пятно под ним становилось все больше. Мартинс поднял голову:

— Нам нужен вертолет, чтобы забрать его.

По тону его голоса всем стало ясно: Роберт Ферзяк умрет задолго до появления вертолета. Брэтт Кахилл склонился над Бобом. Тот был худощав, его кожа отличалась молочной белизной. Темные волосы короткой бородки топорщились во все стороны. На голове торчали три пучка растрепанных волос. Он медленно повернул к Кахиллу свои большие черные глаза и с трудом моргнул. Свистящее дыхание вырвалось из окровавленного рта. Разглядывая Кахилла, он словно пытался понять, кто же все-таки его достал.

Несмотря на все ужасы, которые творил Боб, Кахилл в это мгновение не воспринимал его как чудовище: перед ним был тщедушный человек, из которого уходила жизнь и которому предстояло умереть под равнодушными взглядами дюжины человек в совершенном одиночестве.