Лоис Дункан - Я знаю, что вы сделали прошлым летом

Раздался стук в дверь.

– Джулия, – окликнула ее из-за двери мать. – Ты знаешь, сколько уже времени, милая?

– Да. То есть, нет... Наверное нет. – Джулия встала с кровати и открыла дверь. – Я просто сидела и упивалась самим фактом своего поступления. Честно говоря, я уже почти ни на что не надеялась. Ведь все-таки уже столько времени прошло, с тех пор, как я подала заявление...

– Я все прекрасно понимаю, – сочувственно покачала головой миссис Джеймс. – Мне совсем не хотелось лишний раз расстраивать тебя и надоедать тебе своими нотациями. Я знаю, как усердно ты занималась. Просто меня беспокоило то, что ты слишком много времени и сил отдаешь учебе. Но зато теперь все позади, и я рада, что ты наконец-то можешь расслабиться и насладиться от души летними каникулами.

– Я тоже очень этому рада, – отозвалась Джулия.

Она обняла мать, порывисто прижимая ее к себе. Мать тоже обняла ее. Она была явно обрадована таким поворотом событий.

Мне следовало бы почаще обнимать ее, подумала Джулия. Мне повезло, что у меня такая мама, я ее недостойно. И я ее очень люблю, ведь после смерти папы у нее кроме меня никого не осталось. И вот теперь я уеду, и она останется одна, но все равно она радуется за меня.

– А как же ты будешь здесь без меня? – спросила она, прижимаясь к теплой материнской щеке. – Как ты будешь справляться здесь без меня? Ведь я буду так далеко...

– Ну уж как-нибудь справлюсь, – проговорила миссис Джеймс дрогнувшим голосом, безуспешно попытавшись выдать этот надрыв за смешок. – Ведь я как-то обходилась до того, как ты родилась, правда? Я не буду сидеть без дела. Может быть, даже вернусь в школу и снова возьму класс.

– И тебя привлекает такая перспектива? – спросила Джулия. До замужества мать работала в школе преподавателем домашней экономики, а после того, как восемь лет назад у нее умер муж, стала подрабатывать на заменах.

– А почему бы и нет? Ведь это будет просто замечательно, если у меня снова будет собственный класс. После того, как ты упорхнешь из родительского гнездышка, дома мне будет делать нечего, так что самое время приложить свои силы и умения там, где они окажутся нужнее всего.

– Послушай, я действительно уже опаздываю, – извиняющимся тоном сказала Джулия. – Я лучше побегу.

Мать взглянула на часы.

– Так ты же уже опоздала. Может быть, мне все-таки подвезти тебя до школы?

– Нет-нет, ничего страшного, – заверила ее Джулия. – Я весь год вкалывала как проклятая, у меня нет ни одного замечания, так что даже если мне его сегодня и влепят, то ничего страшного. Переживу как-нибудь. А может и обойдется. Мистер Парйс – нормальный мужик и спокойно относится к таким вещам.

Она быстро собрала учебники и тетради по истории, сложенные на столике у кровати, и сбежала по лестнице, задержавшись внизу лишь для того, чтобы пошарить в стоявшей на буфете вазочке с мелочью, набирая себе денег на обед.

– Встретимся после школы, – прощебетала Джулия. – Бад заедет за мной часов в восемь, не раньше, так что с ужином можно не спешить. Ты сегодня куда-нибудь идешь?

– Вообще-то я еще не решила, – ответила миссис Джеймс. – Подожди минутку, дорогая. Ты же не забрала свое письмо.

– Да нет же, я его взяла. Вот оно, в тетради.

– Нет... я имею в виду то, другое. – Перегнувшись через стол, мать взяла второй конверт, краешек которого теперь еле заметно выглядывал из-под тарелки с омлетом. – Сегодня утром тебе принесли два письма. Конечно, вряд ли оно окажется таким же волнительным, как и первое.

– Судя по размеру, очень похоже на приглашение. Хотя... я просто ума не приложу, кому в голову могла прийти идея пригласить меня на вечеринку. – Джулия взяла из рук матери маленький конвертик. – Странно... Большие печатные буквы и без обратного адреса.

Она вскрыла конверт и достала из него сложенный пополам листок линованной бумаги.

– От кого это, – мимоходом поинтересовалась мать, унося оставшиеся после завтрака тарелки на кухню. – Я его знаю?

– Нет, – отрезала Джулия. – Ты его не знаешь.

Ее взгляд был прикован к письму, и она явно чувствовала, как ее душу охватывает леденящий ужас. Все письмо состояло из одного-единственного предложения, выведенного черными чернилами на листке дешевой бумаги.

В голове у нее промелькнула мысль о том, что она вот-вот потеряет сознание.

Ноги вдруг стали как будто ватными, и она поспешно оперлась рукой о краешек стола. Это сон, со слабой надеждой твердила она себе. И это письмо, и то, что я стою посреди нашей столовой всего лишь сон, мне это просто снится. На самом деле я лежу в своей кровати наверху. Это всего лишь кошмар, похожий на те, что преследовали меня поначалу. Вот сейчас я закрою глаза, а когда снова их открою, то проснусь, и это письмо исчезнет, потому что его никогда не существовало в природе. И она крепко зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то листок по-прежнему оставался у нее в руке, и леденящее душу короткое предложение тоже никуда не исчезло: