Анна Артюшкевич - Хранители. Книга первая: Зона

– С травмами?

– Да, там везде валялись гвозди, стекла и острые камни. И это казалось необычным для такого уединенного места, где давно ничего не строили. Кстати, со мной забавная история приключилась: женщина-врач пыталась убедить меня, что я какая-то Руфина Мухамеджанова или Магомеджанова, точно не помню!

– На самом же деле, так звали женщину-чеченку, которая жила с тобой в доме?

– Откуда ты знаешь?

– А где она находилась в то утро?

– За ней накануне пришла машина: кто-то из родственников заболел.

– Ты координаты свои врачам оставила?

– Да, женщина записала на всякий случай. А мужчины, по-моему, русским не очень владели, хотя и на кавказцев похожи не были. А, может, просто общаться не пожелали.

И тут я вспомнила странную внешность водителя «газели»! То есть, он ничем не отличался от других, но в этом-то и была странность: лицо словно подстраивалось под тех, с кем он общался, и запомнить его было практически невозможно… Будто и не лицо это, а живая, все время меняющаяся маска. И поэтому мне было не по себе рядом с ним… А еще у него на пальце был золотой перстень с черным плоским квадратным камнем… И какая-то гравировка на нем…

И я вздрогнула: похожее кольцо недавно мелькнуло перед глазами, когда мне почудилось, что за мною следят! Или «призрак» так глубоко засел у меня в подсознании, что сейчас мерещится черт те что?

Я покосилась на Роднина, но решила ему ничего не рассказывать. К моему состоянию это, похоже, не имело отношения, а остальное его вряд ли волнует. Решит еще, что у меня проблемы с психикой, и прощай любовь: какому врачу охота крутить роман с ненормальной? Разве что с профессиональной целью!

Олег задумчиво смотрел на меня, барабаня пальцами по столу.

– И что ты думаешь обо всем? – осторожно спросила я.

– Ничего хорошего, – сказал он. – Я склоняюсь к версии, что твое нынешнее состояние спровоцировал препарат, который тебе ввели. Но что это было? Для противостолбнячной сыворотки такие последствия не характерны, поэтому следует рассматривать несколько вариантов. Первый: это был совершенно новый ее вид, оказывающий сильное побочное действие, который испытывался на твоих соседях, скорее всего, без их ведома. И второй: под видом сыворотки использовалось психотропное средство, которое должно было вызвать определенную реакцию у подопытных. Так что все эти гвозди и стекла кто-то там разбросал не случайно. И, вообще, очень умно ставить эксперименты на уединенной группе людей, возможно, скрывающейся от закона. А, может, психологическому воздействию они подвергались с определенной целью, причем, в несколько этапов, и ты случайно вклинилась в чужую игру. В любом случае, тебя нужно обследовать, взять хотя бы кровь на анализ. Следов препарата найти не надеюсь, но в ее составе могут быть изменения.

– Олег, – взмолилась я, – давай оставим все на потом. Первые анализы потянут за собой другие, процесс затянется, и раньше отпущенного срока я сойду в могилу. Ты даже не представляешь, какую аллергию вызывают у меня клиники, поликлиники и люди в белых халатах!

Роднин рассмеялся:

– Спасибо, что проговорилась: когда доймешь любовными приставаниями, начну приезжать на свидания в белом халате и с огромным шприцем! Ладно, в больницу, пожалуй, и впрямь успеешь, а пока я попробую убрать барьер, который тебе все время приходится преодолевать.

Он отодвинул кровать от стены, встал в изголовье, медленно развел руки, сделал глубокий вдох и положил ладони мне на лоб, слегка сжав виски. И сразу же от них заструился приятный жар, который стал заполнять мой мозг, и я опять закачалась на упругих морских волнах…

А когда очнулась, ощутила такой необычный прилив сил, что захотелось смеяться от радости! Я обвела комнату глазами и увидела Олега в кресле возле распахнутого окна. Он погасил сигарету, подошел и присел на кровать:

– Ну, как?

– Я спала?

– Не более получаса.

Роднин выглядел утомленным, под глазами – тени…

– Олег, я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо!

– Вот и прекрасно. Но это временно, тебя все равно нужно обследовать.

– А что ты делал в Чечне? – неожиданно для себя спросила я.

Роднин внимательно посмотрел на меня и пожал плечами:

– Я же врач!

– Скажи еще, что операции на блокпосте проводил!

– И это было.

– А как здесь оказался?

– Приехал.

– Зачем? Только не говори, что на рыбалку!

Роднин усмехнулся:

– Что ж, придется, видимо, кое-что объяснить. Только давай перенесем разговор на другое время: Сорин тоже имеет право знать правду. Пожалуй, мы даже сможем помочь друг другу. Вы, насколько я понял, здесь бывали? Местность хорошо знаете? Среди населения знакомые есть, которые вам доверяют?