Ефим Гальперин - Бешенство подонка

Парвус наклоняется вперед и, глядя прямо в глаза побледневшему Ленину, тихо чеканит:

– Пойми, Ульянов, единственный шанс у тебя вынырнуть из политического небытия и при этом уцелеть – это все-таки сыграть не в их, а в мою игру! Я для тебя единственный шанс остаться в живых!

Парвус переводит дыхание и вдруг удивительно ловко при своей комплекции ухватывает Ленина за ногу, поднимает ее, смотрит на подошву его ботинка, стертую до дыр.

– Господи! – восклицает Парвус, – и кому это я всё говорю! Человеку в дырявых ботинках! Да он ляжет под немцев за десять пфеннигов!

Парвус встает, надевает шляпу, вставляет в рот сигару:

– Нищие не имеют права возглавлять революцию! Они могут быть только дровами в ее кострах! – произносит он довольно патетически и идет к двери. Там останавливается и уже учтиво на «вы», – И все-таки я надеюсь, мсье Ульянов, что голова у вас не такая дырявая, как ботинки, и вы обдумаете мое предложение. Я в Цюрихе еще неделю. Отель «Риц».

Парвус резко толкает дверь. Да так, что Радек, подслушивавший у замочной скважины в прихожей, отлетает в стену.

Скрипит лестница в подъезде.

Ленин осторожно выглядывает в окно.

Идет дождь. Водитель держит большой зонт над головой Парвуса, пока тот проходит к своему Роллс-ройсу, распахивает перед ним дверцу. Парвус усаживается. Автомобиль приседает от его веса и трогается с места по тесной улочке. Ленин смотрит вслед.

КОММЕНТАРИЙ:

Отправление пломбированного вагона планировалось 4 апреля, но было отложено.

А спустя пять дней французские и английские войска начали широкомасштабное наступление на Западном фронте. И тут ещё новое Временное правительство России заявило о ведении войны до победного конца.

Вот тогда, в тот же день, 9 апреля (27 марта по ст. ст.) 1917 года в 15:10 местного времени вагон с Ульяновым и его соратниками отойдет от перрона цюрихского вокзала.

Да. Германскому руководству надо было торопиться и во что бы то ни стало заполучить сепаратный мир на Восточном направлении.

КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.

6 июля (19 по новому стилю) 1917 года.

Кронштадт. Конспиративная квартира. Ночь.

Ленин безучастно смотрит на ржавый крюк в стене.

Сталин на кухне у окна. Пьет чай.

Петроград. Мариинский дворец. [32]

Зал заседаний Временного правительства.

Вечер.

На трибуне вещает Керенский. [33]Министры скучают. Среди них Терещенко.

Рутенберг с места перебивает Керенского:

– …А очень просто! Надо чтобы Указ правительства выполнялся!

– Продовольственный вопрос, Петр Моисеевич, в связи с которым вы приглашены, у нас следующий на повестке дня, – отбивается Керенский. – Так что…

– Нет! Я же вижу, Александр Федорович, что вы уже идете на попятный?! И вот это как раз имеет прямое отношение к ситуации с хлебом в Петрограде. Ведь невооруженным глазом видно, что трудности с продовольствием в городе искусственные. Явный саботаж с целью вызвать взрыв недовольства у жителей. И все дело в Ульянове, которого поддерживают немцы. Если мы сейчас не захватим эту шайку…

– Перестаньте! Володя Ульянов учился у моего отца!

– Ну, мало ли какая шваль могла учиться у вашего отца, Саша.

– Бросьте, Пинхас. И вообще у меня нет времени. Мне пора на митинг в цирк.

– О! Наконец-то я нашел название тому, что наблюдаю вот уже неделю. «Цирк»!

– Перестаньте паясничать!

– Перестану, если вы дадите жесткую команду губернскому сыску. Пусть расшибутся в доску, но достанут из-под земли. Троцкого тоже под суд! Вам доложили результаты расследования расстрела демонстрации на Невском?!

– Это голословно. Бундовцы могут печатать в своей газетенке любой бред. Я, как адвокат с громадным стажем, вижу, что веских доказательств нет. Большевики выиграют суд. И вообще, я тороплюсь. У меня выступление.

– Езжайте, Саша! На манеж! Там вам и место. Оркестр туш! Та-та-та! На арене сам Керенский. Спаситель России!

– Вы, Пинхас, много на себя берете!

– Вы даже не представляете, гражданин Керенский, как много я на себя взял!

И тут в перепалку вмешивается Терещенко:

– Но простите, гражданин Рутенберг! Что вы хотите? Вот я, например, тоже не верю в эту болтовню! А, граждане министры?! – Терещенко весело оглядывается на министров, приглашая их повеселиться вместе с ним, – Сейчас все ловят шпионов. Вон и вдовствующую императрицу Марию Федоровну обвиняют. Давайте ее, старушку, под суд. Тоже! Хотя нет! Кто же будет у нас в стране «вдовствующей»? Чепуха все это! Ленин-пенин – шменин. У вас гражданин Рутенберг, просто идея фикс, честное слово!