Максим Разумков - Пират. Океанский странник

* * *

За неплотно закрытыми шторами забрезжил рассвет. Режиссер Смирнов проснулся и посмотрел на часы. Сегодня он должен быть как никогда в форме, поэтому решил встать пораньше. На широкой кровати сюиты еще спала девушка-помреж – его любовница. В кинематографическом мире помощник режиссера – самая легкая и малопрестижная должность. Помреж – это тот самый «человек с хлопушкой» – объявляющий номер кадра. Иногда второй режиссер или ассистенты могут поручить помощнику различные задания, до которых у них самих не доходят руки, но в основном задача помрежа далека от мобилизации интеллектуальных ресурсов. В данном случае она была особенно простой. Любовница Смирнова вообще ни разу не присутствовала на съемочной площадке.

Постановщик резво встал, прогоняя сонливость, и сделал несколько приседаний. Для его тучной комплекции этого оказалось достаточно, чтобы по завершении упражнений он тяжело дышал. Он уже хотел направиться в душевую, как его остановил неожиданно запищавший телефон. В такую рань ему мог звонить только один человек – босс – Семен Фельдштинский.

Но Смирнов ошибся. Это был не глава «Старлако».

– Владимир Владимирович, это Чердынцев, – послышался в динамике трубки взволнованный голос директора картины, – мне только что доложил наш администратор у статистов, у них там ЧП!

– Говори, Боря, не тяни! – насторожился Смирнов.

– Катер пропал.

– Что?!!

– Один из катеров исчез, и несколько человек из массовки вместе с омоновцем тоже.

– Старик, ты в своем уме?

– Говорю вам, это правда.

– Ладно, спускайся в холл. Сейчас со мной поедешь на остров, там разберемся.

Смирнов со злобой бросил трубку. Этого еще не хватало! Перед такой ответственной съемкой, в которой будет задействован сам главный герой. Актер, являющийся суперзвездой российского кино и… сыном Семена Фельдштинского!

– Ты что так рано, пупсик? – спросила, потягиваясь, восемнадцатилетняя любовница – глупенькая и прекрасная.

– Поспи еще, дорогая. У меня срочное дело. – Смирнов не стал принимать душ и терять время. Не смотря на то, что он считал инцидент пустяковым (скорее всего, статисты перепились и спьяну решили покататься на катере), нужно сделать все, чтобы он не отразился на сегодняшней встрече с сыном босса.

В холле отеля режиссера уже поджидал директор – плотный человек средних лет, всегда готовый услужить начальству. Он не был опытным и матерым руководителем администрации. Но его, как и постановщика, назначил на должность Фельдштинский, которому не нужны были люди знаменитые, а значит своенравные. Генеральный продюсер и единственный инвестор хотел все решать по своему усмотрению и не терпел, когда ему возражали.

– Все, старик, – сказал Смирнов директору, издевательски похлопав его по широкой спине, – если катер к нашему приезду не обнаружится, считай, что ты уволен. Будешь отправлен на «психодром»!

Когда они прибыли на остров, патрульный катер из музея Второй мировой войны так и не нашелся.

– А где ваш товарищ? – едва сдерживая гнев, первым делом обратился постановщик к омоновцам. – Он же должен был охранять реквизит?

– Не знаю, – мрачно процедил старший по званию капитан.

Прошло еще два часа, но обстановка не изменилась. Милиционеры с комендантом опросили статистов, однако безрезультатно.

Смирнов вынул сотовый телефон и, не задумываясь о разнице во времени, отстучал номер личного спутникового «Инмарсата» Фельдштинского, знало который весьма ограниченное число лиц.

– Семен Зиновьевич? Это Смирнов беспокоит, – выбрав наиболее подобострастную интонацию, произнес постановщик. – У нас тут кое-что случилось, я хочу посоветоваться.

Раздался щелчок приема.

– Ну? – за тысячи километров сердито фыркнул босс.

Смирнов обрисовал ситуацию, стараясь говорить кратко и точно.

– Значит, слушай внимательно. Если катер не найдете, никаких обращений в полицию и к американцам. Мне не нужны шумиха и скандал. В случае же если катер вообще пропадет, необходимо сделать все, я подчеркиваю все, чтобы договориться с военными о списании реквизита. Мы выплатим за него любую сумму, лишь бы ничего не просочилось в прессу. И о пропавших статистах никому не слова, понял меня?!

– Так точно! – неожиданно для себя самого выговорил Смирнов фразу, которую в последний раз выговаривал лет двадцать назад, проходя срочную службу в рядах СА в качестве киномеханика в офицерском клубе.

– Мои когда прилетают? – сменил тему босс. Теперь его тон был благожелательным, и постановщик понял – туча прошла мимо.