Рейчел Уорд - Числа. Трилогия

— Мы должны вытащить ее отсюда, — говорю я.

— Они знают? Знают что-нибудь о ней?

— Нет, это наша с тобой тайна. Но они что-то подозревают. Есть тут тетка, Марион, все утро промывала мне мозги и по-всякому пыталась на меня надавить, совала свой нос в наши дела, в общем, старалась. Кстати, именно она предложила дать Мии мелки и попросить ее нарисовать что-нибудь.

— Думаешь, она поняла, что это означает?

— Скорее всего, нет. Адам, мы должны защитить Мию. Она особенная. Еще более особенная, чем мы думали. Она другая.

— Число у нее теперь тоже другое.

— О чем ты?

— Оно мерцает у меня в голове. Такое я видел только у еще одного человека, больше ни у кого.

— У кого? У кого-то из здешних?

Он молчит. Похоже, сам не знает, говорить мне или нет.

— Не говори. Я не хочу знать числа людей.

Все еще не произнося ни слова, он переводит взгляд на дверь. Я вижу, что его раздирают желания открыться мне и уберечь меня. Чтобы не подталкивать его, я возвращаю разговор к Мии.

— Мы ведь не знаем, что на самом деле произошло во время пожара, так? — говорю.

— Нет.

— Ты был там. Как думаешь, что произошло? Ты что-нибудь помнишь?

Он потирает лоб рукой:

— Я сказал бабуле, чтобы она пробиралась наружу, пусть и сквозь огонь. Я не думал, что она погибнет. У нее было хорошее число. А мы с тобой остались, чтобы найти Мию.

Мысленно я переношусь в ту ночь. Слышу, как трещит огонь, вижу, как разлетаются деревянные конструкции вокруг нас, чувствую запах нашей подпаленной плоти и волос.

— Она перегрелась, да? — продолжает он слегка дрожащим голосом. — Страшно перегрелась. Да и мы тоже. Ты выбралась наружу, а я держал Мию, пытаясь оградить ее от огня. Затем я просто прошел через огонь. Я не видел бабулю и не заметил ничего особенного.

— А я — да.

— Что?

Я никогда не говорила ему об этом прежде.

— Ну, я не видела ее, но я услышала ее голос. И еще она коснулась меня рукой.

Он наклоняется ко мне и крепко хватает за плечи.

— Почему ты никогда не говорила?

— Потому что сомневалась, действительно ли это произошло или мне только показалось. Но, думаю, это было на самом деле. Я была в отчаянии, не понимала, в какую сторону бежать, и тут кто-то схватил меня за руку и потянул. Так я оказалась на правильном пути. Услышала ее голос: «Сюда. Еще несколько шагов…»

Он отпускает меня и плюхается обратно в кресло, не сводя с меня изумленных глаз и приоткрыв рот.

— Она была рядом с тобой. Она дотронулась до тебя. Тогда почему ее число не перешло к тебе?

— Не знаю. Мое число было не в тот день, да? Миино — в тот. Может быть, Вэл удалось дотронуться и до нее.

У меня в глазах стоят слезы, у Адама тоже.

— Она дотронулась до тебя, — повторяет он. — Я и подумать не мог… Я и подумать не мог, что потеряю ее.

— Знаю. Прости. Такое ощущение, что в этом есть доля моей вины. Не знаю почему, но я чувствую себя виноватой. И все же нам удивительно повезло, что Мия по-прежнему с нами. Мы должны защитить ее, Адам. Мы должны держать ее число в секрете, должны охранять ее.

— Да, ты права. То, что она сделала, то, что произошло с нею, — настоящая бомба. Нам нужно помалкивать об этом. Пусть никто, кроме нас с тобой, не знает об этом. И мы должны вытащить ее отсюда.

В этот миг дверь с грохотом распахивается.

Поток света из коридора заливает комнату, и внутрь влетает полдюжины солдат. Они не смотрят на нас, не произносят ни слова. Не успеваю я и глазом моргнуть, они вышвыривают Адама из инвалидного кресла и пригвождают его к полу.

Он лежит ничком на бетонном полу. Чье-то колено опускается ему на поясницу, и воздух с шумом выходит из его легких. Ему больно и страшно. Я кричу, Мия тоже.

— Папа! Папа!

— Адам!

Все мое внимание сосредоточено на нем, и я не замечаю, что в комнату вошел Савл, пока его глубокий и резкий голос не перекрывает крики и вопли.

— Уведите его.

Он стоит у двери, скрестив руки на груди, но смотрит не на Адама, а на Мию и меня. Я не могу не вспомнить ту ночь у костра, когда он силой открыл ей глаза. Я возненавидела его тогда, и я ненавижу его сейчас. Прижимаю Мию к себе.

Пыхтя, шестеро солдат еле-еле выволакивают Адама за дверь. С появлением Савла он ужасно разъярился и принялся кричать на него и вырываться. Гнев затмил всю боль от ран и ушибов.

Я кричу, но это не меняет ровным счетом ничего. Не могу поверить, что опять теряю его. Мы только что встретились. Не могу поверить, что сейчас меня запрут в этой клетке.