Рейчел Уорд - Числа. Трилогия

Она пятится от меня, но я уже не могу сдержать крик. Слишком много во мне накопилось ярости. Как будто пробку из бутылки вышибло.

— Баб, я их убиваю! Я! Я такого не хотел. Я…

— Адам, смотри. Смотри. — Это Сара. От ее голоса я сразу прихожу в себя. — Смотри, кого показывают.

На экране уже не «Кингс-Кросс», а премьер-министр.

— Боже, только не этот мордоворот, — стонет бабуля.

— Тс-с…

— От него и в первый срок не было никакого проку. Понятия не имею, зачем было избирать его на второй, — павлин и больше ничего!

— Баб, тише. Я хочу послушать.

Сажусь на подлокотник возле Сары.

— Британцы, я всегда обращаюсь к вам в канун Нового года, чтобы вспомнить минувшие двенадцать месяцев и встретить год грядущий. Я обращаюсь к вам и сегодня, раньше обычного, чтобы призвать вас к спокойствию. — Лицо у него красное, лысая голова блестит под юпитерами. — Я знаю, до вас дошли слухи, будто в Лондоне произойдет какой-то катаклизм. Я хочу заверить вас, что ничего не будет.

— На руки, на руки ему погляди! Так и пляшут. Врет!

— Баб, да помолчи ты!

— Это опаснейшие слухи, которые распространяют люди, мечтающие посеять панику по всей стране. Они не достигнут своей цели, и я могу заверить вас, что мы найдем виновных, и они испытают на себе всю мощь британского правосудия. У нас самые современные системы слежения в мире, самая умелая и опытная разведка. Для вашего спокойствия я объявил в стране чрезвычайное положение, а это означает, что все правительственные служащие в данный момент брошены на обеспечение вашей безопасности. Я настаиваю, чтобы все вы спокойно занимались повседневными делами. Лондону ничего не угрожает. Вам не нужно покидать столицу. Я сам буду сегодня здесь — на работе, на Даунинг-стрит, как обычно, — и завтра также. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, — это сохранять спокойствие и вести себя благоразумно.

Канал снова переключается на новости. Бабуля тянется за пультом и отключает звук.

— Ему-то что, наверняка у него на Даунинг-стрит есть надежный бункер, — говорит она.

— Думаешь, его послушают?

— Понятия не имею. Кто-то же за него голосовал. Они, наверное, послушают.

У меня на сердце кошки скребут. В голове теснится миллион мыслей.

— Уже и не знаю, чего я хочу: чтобы все уехали или чтобы остались.

— Мы хотим, чтобы все уехали, правда? Вы же сами видели. Вы с Сарой. Вы видели, что будет. Вы не сумасшедшие. У вас дар. Вам дали шанс изменить людские судьбы. И вообще, милый, ты тут уже ничего не сделаешь. — Она фыркает. — Ты выпустил джинна из бутылки. Теперь тебе его не удержать.

Сара немного выпрямляется.

— Они найдут виновных, — цитирует она премьер-министра. — Виновные — это мы, так ведь?

— Мы и Нельсон.

— Что они сделают? Что они сделают с нами?

Вопрос повисает в воздухе — и тут кто-то колотит в дверь. Сара ахает. Бабуля ругается, я закрываю глаза. Что еще? Что теперь? Вот бы все разом кончилось…

— Откройте! Полиция!

— Вот зараза, придется открыть. Адам! — говорит бабуля. — Впусти их, пока они дверь не выломали.

Поднимаюсь на ноги, вешаю цепочку и приоткрываю дверь так, чтобы было видно, кто там. В нашем садике стоит с полдюжины полицейских в форме.

— Адам Марш? — спрашивает тот, что спереди.

— Я, — говорю.

— Откройте, пожалуйста.

— А что?

— Откройте, сэр.

Прикрываю дверь, снимаю цепочку. Я уже готов открыть дверь как полагается, но тут ее с силой толкают мне в лицо, и чья-то рука хватает меня за запястье и защелкивает наручник.

— Какого дьявола?!

— Адам Марш, у меня имеется ордер на ваш арест по обвинению в убийстве Джуниора Дрисколла шестого декабря две тысячи двадцать шестого года.

Его берут и уводят — и все. Вэл едет с ним, а я остаюсь одна. Мне и так было худо без Мии, даже когда все были дома, но одной в десять раз хуже. Некоторое время я тупо сижу, потом бреду в кухню — может, надо там что-то прибрать, но там все чисто и аккуратно. Вытряхиваю в мусор пепельницу Вэл, мою, вытираю бумажным полотенцем.

Телевизор в гостиной показывает то же самое. В Лондоне паника и массовое помешательство, все покидают дома, критикуют правительство, полицейских не отпускают с дежурств, армия в боевой готовности. Про Адама уже почти забыли, масштаб другой, хотя в новостях мелькает ролик, где его арестовывают и конвоируют через садик Вэл под безмолвными взглядами армии садовых гномов.

Оставляю телик включенным и иду наверх, захожу в комнату Адама. Чувствую себя полным ничтожеством. Не знаю, где Мия. Не знаю, что происходит с ней и с Адамом. Шагаю из угла в угол, отталкиваюсь от стен, потом начинаю бить в них кулаками и кричать.