И. Сотников - Люди $лова

– Да ты так не переживай. – Засмеялся Мирбус при виде реакции Алекса. – Я пошутил. Он уже не пахнет. – Сказал Мирбус и, зачерпнув ложку супа, к ужасу Алекса приложил ложку ко рту и проглотил. Затем с довольным видом посмотрел на до тошноты бледного Алекса, и спросил. – Что, тошно стало? – Мирбус ухмыльнулся и, не ожидая ответа, продолжил говорить. – Что ж, такова сила слова. И ведь не скажи я это, то ты съел бы мистера Лохера за милую душу. И при этом, не только не подавился, а, пожалуй, даже добавки попросил бы. – Мирбус продолжает ухмыляться. – А теперь уже слово сказано, и всё изменилось. А ведь там, может быть, и нет никакого мистера Лохера, а всё равно суп уже не лезет в рот. – Мирбус демонстративно зачерпывает ещё одну ложку супа и к помутнению рассудка Алекса, более чем красноречиво – причмокивая, заглатывает эту новую порцию супа в себя. После чего кладёт ложку на стол, берёт салфетку, вытирает губы и обращается к Алексу.

– Такой уж тотальный диктат слова. И знаешь, он и должен быть таким. Ведь слово, есть истинное отображение мира и поэтому здесь не может быть никаких оговорок. Что же касается так зависящего от слова человека, то он ничего так не хочет в жизни, как обрести полной свободы. А она понимается им, как противопоставление себя установленным жизнью правилам. Но это в корне не верно. И чтобы достичь настоящей свободы, опять же не нужно впадать в крайности и полностью подчинить себя слову, а надо всего-то встать над ним. И вот когда человек достигнет такого своего состояния, где он будет определять смыслы и рождать новое слово, то это и будет настоящая свобода. – Мирбус замолчал и внимательно посмотрел на Алекса, ожидая его дальнейших действий.

«Мне плевать, что ты тут сейчас сказал. Но суп я есть не буду», – про себя решил Алекс, затем демонстративно положил ложку на стол и сказал Мирбусу. – Иногда слова сытнее, чем обед.

– Понимаю. – Улыбнулся в ответ Мирбус.

– Всё верно. И я, как я это понимаю, ещё не свободен. – Сказал Алекс.

– И я к сожалению тоже. Но мы будем стремиться к этому. Так ведь? – не сводя своего взгляда с Алекса, спросил его Мирбус.

– Да. – Тогда ответил ему Алекс.

«Но не по твоим правилам». – Сейчас глядя на Мирбуса, про себя ответил ему он. «Да это какой-то фарс». – Посмотрев на внимательно за ним наблюдающего Мирбуса и Кича, подумал Алекс и, проигнорировав это новое установленное правило приветствия, проследовал на одно из свободных мест.

Мирбус же, может быть и поморщился про себя при виде такого упрямства и своеволия Алекса, но не показал виду, а увлечённо продолжал переговариваться со стоящими рядом с ним незнакомыми Алексу людьми в одинаковых серых костюмах. Ну а такая стоящая в зале всеобщая, одновременная увлечённость друг другом и отвлечённость друг от друга, давала возможность Алексу, да и всем присутствующим в зале людям осмотреться вокруг и сделать для себя предварительные предположения насчёт того, для чего всех их здесь собрали.

«Скорей всего присутствие здесь этих незнакомых типов не случайно», – первое, что пришло в голову Алексу, как и многим здесь сидящим, так эта глубоко естественная мысль. И эту мысль он мог бы развить и дальше, если бы не подошедший к Мирбусу, отвечающий за регистрацию прибывших лиц контролёр, который проинформировал «капитана» о полном присутствии, чем и привёл в движение Мирбуса и стоящих рядом с ним лиц. И если незнакомые лица заняли свои места за стоящими на кафедре столами, то сам Мирбус, передав своего бультерьера Кича своему помощнику, вышел в центр кафедры. После чего он внимательно посмотрел в зал с обращёнными на него лицами прибывших людей и заговорил:

– Господа. Сегодня я здесь собрал всех самых преданных новому и верных данному себе клятвенному слову людей.

Сказанное Мирбусом заставило Алекса бросить свой взгляд по сторонам в поиске Суллы и Рыжика, которых, как им подспудно ожидалось, он так и не нашёл здесь, среди этих, как только что сказал «капитан», преданных и верных людей. А это, при знании Алексом «капитана», говорило о многом. И тут-то Алекс вспомнил, как Рыжик довольно странно смеялась, как бы в шутку спрашивая его о том, как он поступит, если она решит уйти из общества – ведь согласно правилам общества, решивший покинуть его считается отступником, и с ним не только следует оборвать все связи, но против него начинается процесс «обособления» – отрезание всех контактов от внешнего мира. «Пусть крепко подумает, что он есть сам без своего окружения и окружающего мира», – так обосновывал это своё правило автономии «капитан» Мирбус.