И. Сотников - Люди $лова

А это не может не тревожить мистера Моргана, не привыкшего работать с людьми которым он не доверяет. А судя по этому поступку мистера Данкана, то ему не то чтобы нельзя доверять, а теперь срочно придётся пересмотреть все прежние построенные на доверии и как оказывается, плохом знании мистера Данкана контракты. Ведь мистер Данкан, теперь уже совершенно точно ясно, вероломно решил передоверить получаемую информацию из уст мистера Моргана ещё кому-то другому, кто больше платит. А за это… – Убить мало! – не сдержался и разгорячился вслух мистер Морган.

И, пожалуй, мистер Морган что-нибудь сказал бы, и побольше, и пострашней, если бы его рот не пересох от возмущения за такое непредвиденное (что тоже удар со стороны мистера Данкана, по самомнению мистера Моргана; что даже хуже) им коварство и вероломство мистера Данкана. Что требует от мистера Моргана, пока у него вслед за горлом не пересохли мысли, срочно припасть к стакану с водой. И только после глубокого выдоха, который последовал вслед за выпитым стаканом воды, мистер Морган, наконец-то, смог собраться с мыслями и обратился к написанному на листе, ища там ответы над вопросы, которые так неумело для себя поставил перед мистером Морганом мистер Данкан.

«Сэр, вы цепляетесь за слова и, судя по всему, пытаетесь угрожать, а это…». – Принялся читать распечатку мистер Морган. Где за этим «это» и было ручкой сделана дописка: «Передайте мистеру Моргану. Я знаю, что он делал прошлым летом». И первой реакцией на написанное и вслед за этим на прочитанное, было удивление мистера Моргана:

– Да я и сам уже не помню, и не только то, что я делал прошлым летом, а и то, что было вчера. А он, видите ли, всё знает. Какой памятливый нашёлся. – Мистер Морган даже усмехнулся, правда горько, и чему, он так и не понял. После чего мистеру Моргану вдруг памятливо показалось, что эта фраза ему кажется знакомой и, он ещё раз прочитав её, к полной для себя неожиданности, памятливо натолкнулся – прямо в упор на него смотрящее и приторно улыбающееся ему лицо продюсера Валенштейна. И сейчас же мистеру Моргану очень отчётливо вспомнилось то, как этот Валенштейн на одном из приёмов организованной его киностудией, весь вечер усиленно обхаживал его.

Правда мистер Морган уже привычен к подобного рода обхождению и его не проведёшь на всякого рода уловки, и он всё, что требовалось от него уже сказал, когда ему надоело принимать должное, да и оно уже в него не лезло, а вот обратно, даже очень часто и обильно, и не только на него, а в основном на платья неловких леди, которые вдруг ни с того ни с сего, решили продемонстрировать мистеру Моргану надетые на себя брильянты – а зачем, если мистер Морган о них знает всё (больше, конечно, о брильянтах; оправа для них, как правило, красотой и молодостью не блещет и неинтересна) – где и в каком прокате они были взяты. Так вот, когда ему надоело заливать себя, а затем переработанным собой пол в зале, то мистер Морган сконцентрировав свой взгляд на подливавшем ему весь вечер, таком приторно улыбчивом лице мистера Валенштейна, вот так прямо ему в лицо и нос к носу, взял и задал ему свой вопрос-утверждение:

– Слушай, а ты не боишься, что меня от твоего притворства прямо сейчас на тебя стошнит!

– До чего же вы мистер Морган бесстрашный и мощный мужик. После того как вы таким образом из всех государственных мужей выделили конгрессмена Хоггардса, отметились на платье миссис Коэн и брюках Анны Рейд, то вашими безграничными возможностям организма можно только позавидовать. – Мистер Валенштайн продолжает тошнить своей улыбкой и разглагольствованиями, еле сдерживающего мистера Моргана.

– Они, тля, у меня вот где. – Скрутив конец скатерти (это ничего, что при этом посыпалась посуда со стола) у себя в кулаке, жёстко обозначил свою позицию мистер Морган, придвинув кулак к уже не столь любезной, а пока что только слегка тронутой страхом физиономии Валенштейна. И хотя мистеру Валенштейну несколько обидно слышать в свой адрес такие оскорбительные слова, тем не менее, он как человек на данный момент более разумный, чем мистер Морган, не спешит дёргаться, а выбирает меньшее из зол – обидные слова, нежели кулак мистера Моргана в зубы – и поэтому пропускает мимо ушей эти оскорбления мистера Моргана.

– Они все мне должны! И если я захочу, то они завтра же будут ночевать с бомжами в коробках под мостом, а не у себя на кровати в прекрасных домах. – А вот это, что и говорить, очень жестокое заявление мистера Моргана, нашло своих внимательных слушателей и заставило нескольких чувствительных леди охнуть и потеряться в услужливых руках их слишком молодых спутников, а несколько задумчивых конгрессменов, ещё больше задуматься или забыться за очередной вливаемой в себя порцией горячительного напитка. И хотя впечатлительные леди и даже задумчивые и оттого важные конгрессмены, со временем, кто, где нашлись, всё же они почему-то после всех этих заверений в своём всемогуществе мистера Моргана, не возненавидели его, а вот эту тлю, мистера Валенштейна, даже очень.