Лев Голубев-Качура - Я найду, кто убил тебя! Триллер

Свой путь я выбирал тщательно по физической карте в одной из книг, имеющихся в тюремной библиотеке, и расспрашивая Захарыча. Без остановки на отдых и заготовки продуктов на дорогу, я не смог бы добраться до конечной цели – Москвы.

От интенсивного движения вскоре мне стало жарко, и я расстегнул фуфайку с моим номером на спине.

Несмотря на потепление, лыжи исправно выполняли свою работу. Спасибо Захарычу, это он договорился насчёт лыж с местным охотником, заплатив ему изрядную сумму денег.

Захарыч мог это себе позволить – он расконвоированный зэк, не то что я. У него имелось разрешение на свободное перемещение в границах посёлка, но с шести вечера и до подъёма он должен был находиться вместе со всеми, за колючей проволокой.

Я ему страшно завидовал, какая-никакая, а всё-таки свобода! Конечно, условная свобода, но… всё же свобода!

Отвлёкшись на воспоминания, я совершенно перестал следить, куда несут меня лыжи – главное, передо мной была лыжная колея, и я бежал по ней…. И был наказан за невнимательность, очень сурово наказан…

Неожиданно я почувствовал, как лёд подо мной провалился, и я оказался под водой!

Ещё не до конца сообразив, что со мной произошло, и насколько это серьёзно, я отчаянно замахал руками, и… оказался на поверхности.

Я провалился в полынью, как-то очень быстро сообразил я! А сообразив, в какую неприятность я попал, меня мгновенно обуял панический ужас!

Намокшая одежда тянула ко дну, лыжи не давали возможности работать ногами – всё, здесь мне пришёл конец! – лихорадочно забилась мысль в голове.

А, зачем я бежал?! Зачем десять дней лежал под горящим, пышущим жаром камином?! Зачем все эти мытарства?! Только для того, чтобы вот сейчас, здесь, утонуть? Ну, уж нет, дудки! – засопротивлялось всё моё существо. Тогда, что делать? Да, прежде всего, снять лыжи с ног, а тогда посмотрим, кто кого – река меня или, я её!

Все эти мысли, весь их калейдоскоп, за какие-то мгновения прокрутились у меня в голове, а затем пришло и решение, и понимание, что надо делать…, делать вот прямо сейчас, не мешкая…, иначе…

Пришлось, задержав дыхание, окунуться с головой и развязать крепления на одной лыже.

Ура! Получилось!

Но воздух в лёгких тоже закончился – пришлось вынырнуть. А вынырнув, и чуть отдышавшись, я с силой отбросил лыжу подальше от полыньи.

Странно, но мне совершенно, или почти совершенно, не было холодно. Ах, да, вспомнил я, температура воды зимой в реке ниже минус четырёх градусов по Цельсию не опускается. И вторая мысль, догнав первую, промелькнула у меня – Господи, чем у тебя Иваницкий голова забита? Надо о спасении думать, а ты о температуре воды…

Подумав так, я сам себе удивился – действительно, человек погибает, а в голове какие-то дурацкие мысли копошатся… Кошмар!

Вторично нырнув, я смог развязать крепление второй лыжи, затем, вынырнув, тоже отбросил её подальше от полыньи. Ну вот, решил я, пора самому выбираться – а, как?

Попробовал опереться руками об кромку льда, но она обломилась. Тогда я стал обламывать лёд все дальше и дальше, и добился-таки результата. В очередной раз оперевшись на лёд, я почувствовал достаточно сильное сопротивление и прочность.

Но, я устал! Господи, как я устал! Мокрая одежда сковывала мои движения, а раздеться было нельзя – я же не…, в по-летнему тёплой реке купаюсь, сейчас же… зима.

Опять, обгоняя одна другую, заскакали мысли в голове – даст Бог, вылезу, так мне же ещё вон сколько бежать. Нагишом, по морозу, далеко не убежишь! Сразу окочуришься!

Мысли, мысли! Может, поэтому мы и называемся «Homo sapiens»? Человек, считай, с жизнью вот-вот попрощается, а голова, вернее мозг, всё никак не угомонится, всё чего-то думает, анализирует…

Держась за лёд, немного передохнул и, резко оттолкнувшись ногами от воды, попробовал вытащить своё тело из речного, сковывающего движения, жидкого плена. Не получилось! Лишь после третьей или четвёртой попытки я оказался на льду, и тут же мороз захватил меня в свои объятия. Но я вылез! Сумел вылезти на лёд, чёрт побери!

Фиг меня утопишь! – крикнул я, вернее, хотел крикнуть, но сил у меня хватило лишь с хрипом это прошептать.

Мокрая одежда стала промерзать и превращаться в ледяной панцирь. Я, где-то, когда-то, вычитал, надо вставать и идти, иначе замёрзшая одежда скуёт мои ноги и руки, и я не смогу двигаться. Вот тут-то я, по-настоящему, испугался, испугался до дрожи в теле!

Когда я оказался в воде, скорее всего до меня тогда ещё не дошла сложность моего положения, или мой разум ещё её не оценил, а вот сейчас…, сейчас совсем другое дело!