Валерия Анненкова - Эра Безумия. Песнь о разбитом солнце

Или почти не доводилось?

Вскоре незнакомка, идущая под руку с графом, приблизилась к Анастасии Николаевне. Лагардов начал замечать, как какое-то чувство медленно подступило к его горлу, начав мучительно душить. Это ощущение напоминало нечто иное. Ревность? А могли ли он ревновать эту девушку, если даже не знал, кто она, кем была графу и зачем присутствовала на похоронах Екатерины Дмитриевны? Конечно же, нет. Но Лагардов считал своей обязанностью узнать, что же за очаровательное создание сопровождало пятидесятилетнего графа. Вскоре Николай Васильевич оставил свою спутницу и исчез среди гостей.

Александр Леонидович, движимый каким-то странным порывом, решил вмешаться в разговор супруги и юной особы. Когда он приблизился к ним, до него долетел отрывок из их беседы, а точнее – имя Анна. Его словно поразило молнией: мужчина тут же остановился, замерев на месте, голова закружилась, сердце забилось в бешеном ритме, но внешне он не выдал этого. Лагардов просто смотрел на девушку, постепенно узнавая в ней призрака из прошлого. В его памяти сразу возродились события шестилетней давности.

Шесть лет назад Александр Леонидович пожелал свататься к Анастасии Усуровой. В тот день на улице стояла достаточно тёплая погода, лёгкий майский ветер пробегал по листве деревьев, по водной глади озерца и разбивался о сухой песок, опаленный солнцем. В саду ласково пели соловьи, чей голос украшал поистине невинную беседу Лагардова и Анастасии Николаевны, сидевших на скамейке возле высокого фонтана.

Мужчина, приободренный согласием графа Усурова на брак, воодушевленно беседовал с девушкой, надеясь хоть чем-то заинтересовать её. Его черный редингот из тонкой ткани никак не гармонировал ни с яркой зеленью деревьев и кустов пышных аллей, ни со светлыми розами на клумбах. Чёрный цвет даже не смотрелся рядом с бледно-розовым платьем Анастасии. Тем не менее, это не мешало Лагардову, подобно поэту, признаваться в любви. А хотя, для чего он делал это? Ведь в тридцать три года он занимал не последнее место при дворе и был завидным женихом. Зачем же тогда ему было нужно все это, если Усуров, исходя из личной выгоды, все равно выдаст за него замуж свою старшую дочь?

Скорее всего, ему нравилось наблюдать, как Анастасия Николаевна в полном смущении опускала глаза и старалась сдержать лучезарную улыбку, дарившую ему надежду. Лагардов был рад видеть эту милую картину: девушка, чьи светлые волосы, заплетенные в косы, слегка задевал ветер, вертела в своих руках короткую болотного цвета ленточку, боясь взглянуть на него.

– Я готов поклясться, дорогая моя, что не встречал столь прекрасной леди, как вы! – бархатный голос мужчины разносился по всему саду, околдовывая и лаская слух.

– Могу ли я верить, что все сказанное вами – правда? – исподлобья, с недоверием, посмотрела на него Усурова.

– Я лишь хочу верить, что моя любовь – не мрачная тоска, не безнадежное увлечение, и даже не мечта, возрожденная вновь, а чувство, достойное ответа и уважения… – он замолчал на несколько секунд, притянув её руку и поцеловав нежную кожу. – Вот видите, что вы со мной сотворили, мадемуазель! Я уже стихами заговорил.

Она одарила его самой очаровательной улыбкой, позволив приобнять за хрупкую талию и подсесть ближе. Лагардов воспользовался этим, и уже в следующее мгновение он сидел рядом с ней, его нос слегка касался её светлых волос, а губы – мочки уха. Анастасия Николаевна иногда чувствовала его дыхание на своей шее, вздрагивая каждый раз и забавляя этим мужчину.

– Я прошу вас, милая моя, хотя бы позвольте мне верить в то, что я любим вами, сердце любого человека должно верить! – шептал Александр Леонидович ей на ухо.

В этот момент среди аллей появилась двенадцатилетняя девчонка в бледно-желтом платьице. Она бежала навстречу чему-то: её ярко-рыжие косы, украшенные белыми лентами, подпрыгивали в такт каждому движению, ручки были согнуты в локтях и постоянно перемещались вперед-назад, а ножки, обутые в желтые туфельки, быстро ступали на землю.

Девочка подбежала к Лагардову и запыхавшимся голосом произнесла:

– Александр Леонидович, папа просит вас подняться к нему в кабинет…

Мужчина вздохнул, бросил на Анастасию Николаевну полный безысходности взгляд и поднялся с лавочки, подойдя к девчонке.

– Спасибо, Анечка, – он поцеловал её в лоб, – беги, передай Николаю Васильевичу, что я сейчас приду…

Аня кивнула, побежала в сторону дома и тут же скрылась из виду.