Александр Цзи - Враг из тьмы. Мистический триллер

Димон мне как-то шутя и без задней мысли сказал, что причина моей популярности – БМВ седьмой модели черного цвета, которую мне подарил отец на двадцатипятилетие. Я с ним не спорил: тачка действительно производила впечатление почти на всех людей обоего пола. Батя, конечно, раскошелился неслабо, но почему бы и не раскошелиться на единственного сына, если ты преуспевающий бизнесмен, и от этой покупки твой банковский счет не претерпит особых изменений?

Отец, признаться, баловал меня такими подарками нечасто, но если баловал, то с размахом. После окончания института, например, он купил мне однокомнатную квартиру почти в центре Роднинска. Так что на сегодняшний день мне абсолютно не на что было жаловаться.

Причина того, что я встречался сразу с двумя девушками, которые не подозревали о существовании друг друга, заключалась не в желании жить красиво, как представители золотой молодежи, что имеют целый гарем фотомоделей, не в неумении расставаться и не в скрытых мужских комплексах. Во мне с детства жил чертик, вынуждающий меня иногда совершать глупые и рискованные поступки, ходить по лезвию бритвы и с болезненным любопытством ждать, чем всё закончится, как, например, сейчас, когда я завел параллельные отношения.

Я понимал, что всё это глупости; даже не глупости, а дурь в ее высшем проявлении. Но поделать ничего не мог. Хотелось рисковать, хотелось ощущать вкус адреналина, когда чувствуешь, что живешь по-настоящему…

Заведя двигатель, я задом выехал из тупичка, в котором припарковался, и в стремительно сгущавшихся сумерках поехал по проспекту Лермонтова на юго-восток, прочь от новостроек в сторону центра. Фонари вдоль дороги уже горели, в их желтоватом свете сверкали капли дождя. Игрушечная собачка на приборной панели покачивала головой с осуждающим видом: ей не нравилось мое нечестное поведение по отношению к Кире и Наташе… Хотя, возможно, я ошибался, и она качала головой очень даже одобрительно.

Несмотря на сырость, холодный дождь и наступающую ночь, движение на улице было оживленное. Прохожих тоже хватало.

Заметив освещенный прожекторами продуктовый магазин «Хозяюшка», я вовремя вспомнил, что нужно купить молока, яиц и хлеба, и, включив поворотники в последнюю минуту, завернул на парковку.

Когда я вылез из нагретого салона, влажный холод жадно лизнул меня в щеки. Я накинул капюшон и, втянув голову в плечи, заспешил к магазину. Кассирша в белой рубашке и красном галстучке проводила меня ленивым взглядом. Обширный павильон, заставленный рядами товаров, оказался не таким многолюдным, как представилось мне снаружи, когда я глянул внутрь через прозрачные двери. Возле полок с молочными продуктами стояла одна-единственная посетительница – странноватого вида шатенка в очках, красном пальто, вязаной шапочке, из-под которой на спину ниспадала толстая коса, и серых перчатках. Она чрезвычайно внимательно разглядывала длинные ряды йогуртов, нахмурившись и едва заметно шевеля губами, будто не могла вспомнить, что ей нужно. На одном плече у нее висел старенький рюкзачок.

Я схватил первый попавшийся тетрапакет с молоком, десяток яиц в пластиковом чехле, одну из последних булок бородинского хлеба и двинулся к кассе. Девушка окинула меня рассеянным взглядом сквозь стекла очков, после чего снова вернулась к изучению йогуртов. Расплатившись на кассе, я добежал до машины и поехал дальше. Собственно, ехать было всего ничего – практически сразу завернул в переулок Лобачевского, где фонари не работали, поэтому было темно, как в ночном лесу, если не считать освещенных окон домов.

Почти тотчас за поворотом свет фар выдернул из темноты какой-то продолговатый предмет на дороге, ближе к правой обочине. Мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что это лежащий человек.

Я нажал на тормоз. Вообще-то, валяющиеся на дороге бомжи встречались нередко, и я обычно не останавливался из-за такой ерунды, но в этот раз что-то меня остановило. Может быть, то, что человек был одет слишком хорошо и слишком легко для бомжа в октябре.

Двигатель продолжать мягко урчать, а я вышел из машины и в свете фар приблизился к лежавшему ничком человеку. На нем была голубая рубашка, новые, хоть и грязные, брюки и, насколько я мог разглядеть, качественный кожаный ремень. На рубашке расплывались темные пятна.

Я огляделся – переулок был пустынным. В освещенном окне ближайшего дома двигалась фигура женщины, готовящей на кухне ужин.