Александр Цзи - Враг из тьмы. Мистический триллер

– Я начинаю думать, – сказал он, – что Слепитель читает наши мысли! Он знает, что мы вычислили закономерность и устроили засаду в университете. Он уходит от нас с дьявольской ловкостью, опережает буквально на полшага!

Он умолк. Мы с Лирой молча стояли на пороге, как бедные родственники. Полумрак в кабинете словно сгустился еще больше, в углах кабинета завивалась тьма.

– И еще, – снова заговорил Валов, потерев лицо. – Вчера, во время нападения на Енисея, произошло нечто удивительное…

Он помолчал и поглядел на нас мрачным взглядом.

– Этот странный артефакт, который вы нашли, Евгений, изменился…

Прежде чем я успел отреагировать, Валов тяжело поднялся с кресла и взял в руки коробочку, которую я приметил раньше. Полковник открыл ее, и мы с Лирой увидели черный шарик – тот самый, что выпал из-под маски Слепителя после моего удара.

Я подошел ближе. Шарик на ладони Валова был в диаметре сантиметра два, имел матовую черную поверхность и в целом сильно напоминал глазное яблоко человека, пусть и неестественного цвета. Вместо роговицы на одной из сторон шарика выделялся багровый диск с темными прожилками, который в свете люминесцентных ламп поблескивал как живой… Мне почему-то не хотелось долго смотреть на него. Создавалось впечатление, будто эта штука смотрит на меня…

– Эта штука изменилась, как вы видите, – сказал Валов утомленным голосом.

Я отступил на шаг. Как человеку, надававшему Слепителю по морде (правда, и получившему от него), мне следовало бы меньше остальных бояться всех этих штук, но и мне стало не по себе. Он видит во тьме, сказала Лира о Слепителе, а после моего удара у него выпадает черный глаз, который выглядит как живой…

Лира озвучила мои мысли:

– Он будто смотрит на нас!..

Валов положил глаз в коробку и не без раздражения произнес:

– Мистика какая-то! Наши эксперты исследовали эту хрень вдоль и поперек. Ничего необычного не обнаружили. Этот шарик сделан из кости какого-то крупного животного… или человека. Точнее выяснить не удалось. Шарик очень древний. Он покрыт краской из натуральных продуктов, вот тут список, правда, сомневаюсь, что он вам о чем-то скажет. Радиации никакой. Никаких токсинов, который могли бы вызвать галлюцинации и эффект пристального взгляда.

Когда Валов вернул черный глаз в коробочку и закрыл ее, я невольно перевел дух. Смотреть на него было неприятно. В полной тишине Валов уселся на прежнее место перед компьютером.

– Вчера, – глухо произнес он, накрывая широкой ладонью мышку, – у всех ослепленных, кроме Аркадия Грушко, который, как вы знаете, покончил с собой, не выдержав испытания, были видения.

– Видения? – не удержавшись, переспросил я.

– Да, черт бы их побрал, видения! – рявкнул Валов. – И ничего внятного. Это случилось после вашего визита к жертвам Слепителя, ближе к вечеру. Понятное дело, это нигде не разглашается, репортеры не в курсе. Нам еще мистики не хватало!

Он дернул плечом. Мы не проронили ни слова, по-прежнему стоя возле двери кабинета. Валов словно очнулся: взглянул на нас и выдавил кривую улыбку:

– Садитесь, прошу вас! Замучился этой ночью, ей-богу, уже голова не варит…

Мы с Лирой уселись за стол. Ощущение было такое, точно сейчас поздний вечер, если не ночь. Светила настольная лампочка, темноту немного рассеивал экран монитора, да и сквозь задернутые жалюзи просачивался не слишком яркий свет дождливого утра. Стеклопакет окон полностью не заглушал шум дождя. Я покосился на коробочку с черным глазом, усаживаясь на стуле.

– Мы находимся на постоянной связи с жертвами Слепителя, – продолжил Валов. – Вчера вечером мы получили информацию о странных видениях жертв. Вот запись телефонного разговора… слушайте…

Он в очередной раз щелкнул мышью. В тишине кабинета зазвучал женский голос, в котором я узнал голос Свиридовой:

«…с ума сойду! Не знаю, куда и звонить: то ли вам, то ли в церковь. Вы просили сообщать обо всем, о любой мелочи, вот я и звоню… Это бесовские происки, поверьте мне, и ничего с этим…»

Ее перебил голос самого Валова:

«Бесовские или нет, мы разберемся. Вы постарайтесь как можно подробней рассказать, что вы увидели».

«Я сидела на кухне… и вдруг перед глазами… то есть… боже, вы понимаете, о чем я… передо мной будто встала картина. Немного мутноватая, как сквозь тусклое стекло. Я испугалась…»

«Что было на этой картине?» – По голосу можно было легко догадаться, что Валов с трудом сдерживает нетерпение.