Сергей Кириенко - Гулы. Книга третья - Схватка

Мгновение он смотрел на Пъяцца дель Фуоко, а затем перевел бинокль в сторону Золотого Бульвара. Въяле Чоччоне являлся вторым по ширине проспектом Террено и единственным в «старом» городе, который просматривался со смотровой станции. Несколько секунд комиссар всматривался в полоску Бульвара, стараясь увидеть на ней хоть какое-нибудь движение, но ничего не увидел – обычно кажущийся живым из-за движущихся по нему машин, проспект был сейчас мертв. Тогда он опустил бинокль и перевел взгляд на демонолога – тот почти закончил укреплять телескоп. Через стопятидесятисильный прибор можно будет разглядеть происходящее в городе, подумал комиссар, впрочем, ничего хорошего они там, наверняка, не увидят…

Неожиданно в сознании его промелькнули картины, виденные им на выезде из Террено, и Гольди нахмурился. Повернувшись к навесу, под которым замерли три человека, прошел к старику и, усевшись напротив него, протянул:

– Синьор Аз Гохар, не пора ли вам рассказать нам о гулах?

Старик оторвался от упаковки миндального печенья и перевел взгляд на комиссара; Джей Адамс и Паола механически посмотрели на него.

Секунду Аз Гохар сидел молча.

– Рассказать вам о гулах…?

Из груди его вырвался вздох.

– …Не так это просто – в двух словах это не сделаешь. – Он взглянул на часы, стрелки которых показывали четверть первого. – Для этого потребуется время?

– Ничего, оно у нас есть. Пока гулы не начнут действовать, мы тоже ничего сделать не сможем!

Старик скользнул взглядом по лицам сидящих – у Паолы в глазах светилось отчаяние, и ее, кажется, совсем не интересовало, что мог сказать Аз Гохар, на лице Джей Адамс отражалась усталость, – наконец, поднял банку и сделал глоток… Неожиданно у комиссара возникло странное чувство, что Аз Гохар специально оттягивает время, не желая ему отвечать.

Комиссар шевельнулся на стуле и повторил:

– Синьор Аз Гохар, вы обещали рассказать нам о гулах! Мы ждем…

* * *

Черное дуло, обрамленное серым прямоугольником стали, завораживало, словно волшебный колодец. Глядя в его манящую черноту, так просто было поверить, что в нем разрешение всех проблем, что достаточно спустить курок, и он избавится от этих страданий: не будет боли, заполнившей грудь, пустоты, разрывающей душу, и отчаяния – невыносимо-тоскливого, в миллионы раз худшего, чем мгновенная смерть…

Зловещий кругляш приближался к нему, разрастаясь и заполняя собой всё вокруг. Внезапно вселенская чернота проглотила его, окутав непроницаемым коконом, и только короткими метеорами проскальзывали в ней обрывки воспоминаний…

…Утро этого дня: они завтракают на веранде, Нанда озорно смотрит на мать. Он спрашивает, не хочет ли она снова побывать в доме у дедушки и поиграть с его догом? Нанда смеется, отчего становится видна дырка на месте выпавшего зуба, и отвечает: «Конечно!»…

Два года назад: день рождения дочери. Доминик Пальоли приносит ей в подарок плюшевого зайца. Нанда бросается целовать его – она всегда любила Доминика и, сколько ни говорил он ей, называла его «дядя Толстуш», – а потом начинает носиться по саду вокруг импровизированного стола, устроенного под эвкалиптами…

Пять лет назад: у Нанды какая-то редкая болезнь. Лекарство от болезни есть только в Голландии. Он отправляет за лекарством Армандо, а сам сидит у кровати дочери, попеременно с Мальдой, не спит двое суток, пока не приезжает capoaiuto. Нанде дают лекарство, но еще сутки, пока оно не начинает действовать, он не ложится…

Шесть лет назад: самый разгар Большого Передела Террено. Жена и дочь далеко от Италии, но каждый вечер Мальда звонит ему, и он слушает голос Нанды, которую Мальда подносит к трубке, и если в эту минуту приезжают Доминик и Армандо, он заставляет их ждать, и они ждут, хотя где-то льется кровь и нужно принимать срочное решение, пока дон Франческо слушает лепет дочери…

Десять лет назад: они с Мальдой в семидесяти километрах к северу от Реджо-ди-Калабрия, на берегу Тирренского моря, – это их медовый месяц. На прибрежной вилле, охраняемой людьми Эрбы, они с женой проводят месяц между кроватью и морем. Никогда больше не чувствует он себя настолько расслабленным и счастливым, свободным от всех забот и волнений…

…Легкий щелчок оборвал мельтешение картинок из прошлого – большой палец правой руки сам собой взвел боек. Внезапно кругляш черно-серого дула как будто ощерился, и на Франческо дохнуло холодом смерти. «Почему он не умер полчаса назад вместе с Мальдой и Нандой?» – пронеслось в голове. Он должен был умереть вместе с ними – тогда бы он не чувствовал этой опустошающей боли, непреходящего чувства вины, разрывающего сознание от мысли о том, что он не успел их спасти. Если бы комиссар выпустил его из машины, пока они находились в Террено, он бы умер вместе с дочерью и женой; теперь же их мертвые тела стынут в библиотеке, а он сидит в десяти метрах от них – еще не мертвый, но уже не живой.