Олег Джурко - Пес-1. Приметы бойца

Едва оправившемуся от недуга Крестелевскому, пришлось подключить все свои связи в органах и правительстве, чтобы отмазать хотя бы важняка Ваблю. Остальных сыскарей уволили… Капитана Ваблю даже не понизили в звании, всего лишь, по приказу генерала, перевели из уголовки в ОБХСС, к бумажным крысам. Но покровителю Вабли на самом высоком уровне дали понять, что официальная милицейская карьера его протеже загублена под корень. Отныне каждый шаг важняка будет фиксироваться.

Получалось друга Ваблю менты превратили в наживку, чтобы через его попытаться выйти на сеть снабжения столицы неучтенным на приисках золотом. Спасая Марата от незавидной роли невольного провокатора, Крестелевский потратил еще сотню кусков зелени… Было предложено Вабле продолжить сотрудничество с органами на неофициальном уровне, т. е. стать тайным осведомителем, платным секретным сотрудником, короче – сексотом.

Только по настойчивой рекомендации Крестелевского Вабля согласился на довольно грязное, для чести офицера, предложение. Через три месяца, как только скандал с драг-золотом погряз в трясине криминальных будней Петровки, капитан тихо-тихо уволился из милиции « по собственному желанию». Родился новый Сексот…

Инфаркт у Крестелевского хоть был и не совсем инфаркт, скорее первый звонок развивающегося сурового недуга, но следы его болезнь оставила разительные. Седина с висков перекинулась по всей голове, он стал белым как лабораторная подопытная мышь.

Константин Валерианович не заводил более постоянной любовницы, хотя личный его терапевт продолжал настоятельно рекомендовать ему отказаться от холостяцкого образа жизни. У Крестелевского словно поубавилось былой выдержки. Он стал нетерпелив, порывист в жестах и неумолим в деловых решениях. Едва покинув стены клиники, он распорядился отомстить за Катерину…

Вершилось наказание Антона Широкова без спешки и весьма обстоятельно. Анатолий Канарейка достал Ширка, не смотря на личную охрану из пяти бывших мусоров. Не без стрельбы, но достал. Ширка похитили ночью прямо с базы, из подсобки, где он ночевал последние дни, резонно опасаясь появляться в собственной квартире. Заперли хорька в подвале бывшего поповского особняка в дальней Вологодской деревне, обезлюдевшей в период укрупнения колхозов.

Но распорядиться предателем согласно жестким воровским законам авторитету Канарейке не позволили. Рука заказчика расправы повела разборку странным образом. Допрос велено было Канарейке провести с великим пристрастием, но без членовредительства. Ширку мало не показалось, однако шанс для спасения жизни доносчику был все же предложен: хочешь жить, – сдай, для начала, заказчику исполнителей покушения на Катерину. Это был лишь первый этап бескровной, но не менее жестокой кары Крестелевского для похотливого дурака. И Ширков немедленно раскололся.

На втором этапе возмездия, сыскарь Вабля вычислил обоих наемников Ширка, угробивших Катерину. Аквалангистов из Феодосии и сдал их все тому же пахану Канарейке. В свою очередь, и киллерам был предложен выход: заложить Ширка ментам и вместе с ним отправиться на воркутинские шконки, т.е. нары… А там как бог даст.

В итоге, Ширка на лесоповале порезали, по пьянке, бензопилой. И опять же не до смерти. Его даже не кастрировали, как настаивал Анатолий, державший связь с дружбанами в зоне… Жизнь слепому, безрукому уроду оставили… Если это жизнь… Одного водолаза, естественно, придавило бревно при погрузке шпальника на баржу. Другого ошпарило у котла при варке из хвои пихтового масла. Обоим была деловито обеспечена верная, но медленная смерть.

В августе, методом тыка, Крестелевскому подобрали, вместо Катерины, новую секретаршу. Скромная, симпатичная Вероника Узлова справлялась со своими обязанностями даже получше Катерины. Единственное, что было в ней "не в жилу" для Константин Валериановича – девица всячески увиливала от совместных с шефом "командировок". Особенно она боялась ездить для заключения договоров на юга. В Баку, Тбилиси и Новороссийск. Лапушка тщательно блюла верность своему жениху, инженеру-химику, стажировавшемуся в Австрии.

Это забавляло Константин Валериановича. Он любил наблюдать, как уныло вытягивалось личико Вероники, когда он галантно подносил ей без всякого повода сногсшибательный подарок. Бриллиантовое колье или там холодильник Розенлев. Взять ей очень хотелось, но муж был далеко, посоветоваться не с кем. Подарок лежал в сейфе или торчал в приемной, до тех пор, пока не приходил ответ из загранки. И ответ приходил, всегда поощрительный: презент скромно и незаметно перекочевывал в квартиру неприступной Вероники.