Лисс Захаров - Амариллис – 2

Лис хотел очнуться, но не мог. Было ощущение, что он в плотном грозовом облаке, которое давит на каждый сантиметр тела. Несколько раз пытался открыть глаза и понял, что не может удержать их в открытом состоянии. Тогда, приоткрыв один глаз, он спросил

– Где я?

Народ вокруг него зашевелился.

– В военно-морском госпитале.

– Ты вообще чего-нибудь соображаешь?

– Нет – сказал Лис и попытался заснуть.

– Пить!

Тут же во рту оказалась трубочка, торчащая из железной банки. Он пару раз глотнул, заболело горло, но в голове начало светлеть.

Он посмотрел на свои руки. Исколотые и порванные вены.

Поднял одеяло и посмотрел вниз. От колен и до края рубашки ноги изнутри были черно-фиолетовые, с желтым оттенком.

Он обвел всех мутным взглядом

– Ребенок где?

Мужчины переглянулись между собой

– От наркоза еще не отошел или крыша отъехала.

– Тебе чего-нибудь снилось? – первым нашелся полковник.

– Да – человеческая многоножка-3 с моим участием.

Он закрыл глаза. Пытался вспомнить сон, но он уже ускользал.

– Квен – тихо позвал он и, увидев рядом знакомую морду, спросил – у тебя мои подростковые фото есть?

– Тебя прям сейчас надо?

– Ага – кивнул головой Лис.

– Ладно, поищу в сети. Через некоторое время фото откопались. Вот ему 12, лохматый, как всегда, со скейтбордом. Это позднее, на АТВ. Так – это у тетки за компом, 14 Хэллоуин – Конан-варвар, новый год, где он чинит паровоз. А потом все.

Из Вашингтона они пригоняют новенький самолет. Новый год дед решает отметить по-тайсоновски – с размахом и скупает магазин подарков и спиртного. Заодно во дворе появляется большая елка. Хорошо напившись, друзья вспоминают, как в детстве Лис с балкона третьего этажа прыгнул на новогоднюю елку с игрушками, весь изрезался, неделю не мог ходить, но был довольный собой. Потом – как знание эльфийского языка спасает психиатрическую клинику от очередного нашествия клиентов. И вершина пакости – купание в бассейне у Киану Ривза. После чего, в отсутствии внука, дед решает построить такой бассейн у себя на ферме, а землей нарастить горку – под катание на лыжах или АТВ.

Полковник долго уламывал Амариллиса прокатиться на снегокате, пока тот не согласился. Только чудом оба не оказались в сугробе. Новый год был еще круче – с фейерверком, шампанским, даже стрельбой из боевого оружия. Была дискотека, на которую пускали всех, кто заедет. Там же кормили и поили. Потом уже пьяные Лис и полковник решали куда девать расходы, которые зашкаливали.

– А давай скажем, учения были 2-х недельные, нам еще и на бензин для вертолетов перепадет – придумал Лис. Потом они просто сидели в сугробе и смеялись. Уже под утро каждый расползался по своей хижине.

– Ученья, значит – смотря на охуенную смету, констатировал начальник.

– Да и еще лыжи пришлось брать, вдруг война с русскими, а у нас никто на лыжах ходить не умеет – скорчил озабоченную морду Амариллис.

– Пронесло – сказал полковник. – Теперь неплохо бы и выпить.

– Точно.

Следующий новый год был круче предыдущего, а потом случился подземный взрыв – что-то произошло в лаборатории. Вызванные эксперты выяснили, что никто в этом не виноват, просто в одном баллоне шов разошелся. Так бывает. Лис закатывает скандал совместно с истерикой, но сделать уже ничего нельзя. Все друзья остались там.

Спецназовцы приводят в его дом двух оставшихся в живых детей, и они с дедом принимают их.

– На, возьми на всякий случай, протянул он пистолет, стреляющий ампулами. А то ты спьяну кого хочешь пристрелишь.

Дальше было все скомкано, сумбурно и наполовину в бреду, половину Лис вообще не помнил.

Он вышел из центра, шел домой, увидел двоих детей, которые у них ночевали, окликнул

– Куда это вы?

Они развернулись, и он почувствовал укол в челюсти около уха, машинально выстрелил несколько раз из того, что дал полковник. Потом он лежит на снегу, изо рта течет пена. Кто-то орет – Виктор. Подбегает к нему здоровенный мужик, который всаживает шприц прямо в сердце. Потом его куда-то тащат. Чей-то крик – не ходите туда – там месиво. Очнулся он ночью в чужом доме, в чужой постели, из 2-х рук торчат трубки. Челюсть, кажется, опухла – говорить было тяжело, как будто рот забит чем-то.

– Где я – попытался спросить он – что со мной? – вместо слов просто обрывки. Секретарша вытирает пот со лба, что она тут вообще делает? Ах, да, еще похороны, крематорий. Он хотел что-то еще сказать, но не смог.

Следующий раз он очнулся уже утром. Врач сидел рядом и попытался влить в него немного воды. Начало тошнить.