Лариса Бутырина - Априори Life

А уж когда директор начинал с залом в мячик играть, а самые яркие персонажи за этот мячик наносили друг другу тяжкие телесные, так это вообще тушите свет. Сложно заставлять людей думать, еще сложнее сбивать стереотипы.

– Ты красивая молодая женщина, Лер. Не могу я поверить, что у тебя никого нет, – Варсов двусмысленно затягивал паузы, проминая остатки сигареты в пепельнице.

«Вот завели-то они тему…»

Видимо, вопросы бизнеса так или иначе со временем исчерпывают себя, хотя обсуждения тех или иных партнеров порой не имели предела.

– Хотя бы для здоровья…

«Постеснялся хоть посла бы, иль совсем башкой ослаб…» – первое, что промелькнуло в голове. Нет, ну, действительно, все могу понять – наболело. Но при «мэтрах»-то наших зачем?! И не в сауне вроде как с пивом находимся… Что за тема-то вдруг такая…

– Да перестань ты, Лер, – бросил он, откидываясь в кресле. – Напряглась прям даже как-то. Все свои тут. Просто действительно интересно.

– Просто секс – не самоцель, если ты об этом. Это всего лишь пятиминутное удовольствие, – пожала плечами я.

«Ладно. Ваша взяла. Поиграем…»

– Ну, значит, ты не с теми спишь, – перебил он, демонстративно подняв правую бровь. – Мне и пяти часов бывает маловато.

– Я утрирую, Вань, – играть, так играть. – Но, по сути… Да, час, да, ночь. Но на утро ты уже не особо придаешь этому значение. Куда важнее, что остается после…

– И что же остается?

– У всех по-разному. Кто, как говорится, какие цели преследовал.

– И какие же преследуешь ты? – не унимался он, чем обострил интерес всех присутствующих. Чего он от меня добивается все же? И зачем?!

– Ну, хорошо, – я глубоко вдохнула, прежде чем начать монолог. – Я не спорю, секс – это прекрасно. Потому что сладко, потому что отключается голова, потому что ощущаешь себя на вершине мира, а вся жизнь кажется одним сплошным оргазмом. Жаль, что только кажется… Но куда весомее тем не менее – кого ты видишь, когда просыпаешься. Что ты чувствуешь в тот момент: «Бицепсы тебе, конечно, подкачать не мешало бы, милый, но с членом ты управляешься неплохо…» – или же понимаешь, что первое, что ты хочешь увидеть, проснувшись завтра с утра, – это вновь его спящее лицо. И если так происходит, то никакой минутный оргазм с этим не сравнится. Хотя это и есть, наверное, тот самый оргазм – оргазм длинною в жизнь, – я старалась не смотреть никому в глаза. – Давно уже известно и прописано во всех незамудренных цитатниках, что мы любим человека не за что-то и далеко не вопреки. Мы любим в нем те ощущения, которые он нам дарит, порою даже сам того не осознавая.

– Звучит как цитаты из книг, – он ухмыльнулся. – Заученно и не совсем правдоподобно.

– Хочешь сказать, что ты никогда не заглядывалась на другого, имея на тот момент постоянного?

– Нет в нашем мире ничего постоянного…

– Вот именно! – он аж вспыхнул изнутри. – И все эти игры в верность не более чем блеф.

– Ты путаешь разные вещи, Вань. Непостоянство я имею в виду в рамках всей жизни: люди встречаются, люди расходятся, каждый день меняется что-то. А измена – это элементарное неуважение на фоне душевной проституции.

Он осекся на минуту. Присутствующие партнеры с любопытством наблюдали за нашим диалогом, прерывать который явно никто не собирался.

– Хочешь сказать, ты – олицетворение душевной монахини?

– Я не изменяю прежде всего самой себе. Не хочу и не умею просто трахаться, если ты об этом. Нет в этом смысла. Можете смотреть на меня как на идиотку, но я не вижу в этом удовольствия. И мне искренне жаль тех женщин, которые используют трах как доказательство собственной привлекательности, когда, ложась в постель с очередным «поклонником своей красоты и уникальности», она думает: «Ура! Меня все еще хотят». Сам оргазм-то происходит в большинстве случаев именно от этих мыслей, а количество выпитого накануне здесь, конечно же, ни при чем. Комплексы все это, не более того. И есть элементарный способ удостовериться в моих словах – просто посмотрите наутро в зеркало и задайте себе один вопрос, всего один: «А смысл?» Ведь сегодняшней ночью на вашем месте будет кто-то другой, кого будут иметь так же, как и вас несколько часов назад. В тех же позах, с тем же дыханием, с той же частотой. Вы это, не вы – да какая разница… Льстит? Мне кажется, сомнительно. И мне жаль вас. Что же я? А я просто слишком отчетливо знаю, чего хочу, и, слава богу, мне есть кого хотеть. Поэтому и вопрос измены смешон и нелогичен. Не могу я, уж простите, есть мясо с кровью, когда хочется шоколад. Самое последнее в нашей жизни – это изменить своей цели и своему желанию. Слово «цель» здесь, кстати, тоже выделяется красным! – Но это мое мнение, – рассекла я возникшую паузу и теперь уже в свою очередь откинулась на спинку стула.